Очень скоро Ия потеряла интерес к вышиванию. Десятки начатых, но незаконченных работ остались сложенными в шифоньере. Для некоторых даже были приготовлены рамки. А на одной застряла в ветви многолетнего и вечнозелёного дуба иголка с вдетой зелёной нитью в ушко.
Её поведение отличалось от поведения прежней Ии настолько, насколько отличается белый цвет от чёрного. Силы для воплощения своих замыслов она черпала из всего неизвестного.
Следующей забавой Ии стала кулинария. Не закончив ни одну из своих вышивок, в один из вечеров, когда Павел с грустью произнёс, что на столе всего так много, а есть не хочется, Ию осенила мысль приготовить нечто, от чего все придут в восторг. И на следующее утро, после того как они с мужем отвели сына в ясли и Павел ушёл на репетицию, Ия в буквальном смысле начала обегать гастрономические магазины города в поисках какого-нибудь нового ингредиента для придуманного ею блюда.
Постоянно удивлять мужа и родителей своей кухней стало для неё идеей фикс. Она даже завела календарь с расписанием, когда освоит новое меню, каких народов и введёт в свой рацион. И она записывала напоминание: не забыть пригласить на дегустацию то свою маму, то маму Павла. Казалось, она нуждалась в любых оценках своей деятельности, в обсуждениях каждого своего шага, любой идеи и мысли. Но на деле было иначе: Ие, как выслуживающему солдату, надо было просто отрапортоваться перед кем-то в своей деятельности. И делала она это легко, сухо, по рядовому.
Она стала ежедневно посещать колхозный рынок, и лавочники в одночасье стали её близкими знакомыми. Уже через несколько дней на рыбных рядах, на мясных, овощных её окликали, не успевала она показаться там заражающей радостью своей очередной идеи. Она делилась всё новыми и новыми рецептами, не обращая внимание на то, что многие из них были знакомы слушающим ещё с родительского дома. Но для Ии всё это было в новинку. В изучении нового дела ей помогали обаяние и детская непосредственность. С ней охотно делились нюансами кулинарии, и она записывала их, что называется, на коленке, а после переписывала в тетрадь, которую завела специально для общего свода личных рецептов. Записывала аккуратно, подчёркивая название каждого, ставила дату записи, на поле выносила пометку с именем того, кто ей его подсказал, и жирно отчерчивала рецепт от рецепта.
Её новые знакомые – продавцы рынка – заказывали для неё у поставщиков то, что Ия просила для будущего меню. И каждый раз она торопила с поставкой, напоминая, что это для неё очень важно. Ей улыбались и советовали только лучшие и свежие продукты. Успокаивали в своей заинтересованности в сбыте товара, включаясь в ритмы беспокойного клиента. Ия благодарила их хорошим настроением и улыбкой в начале рабочего дня. Ей всегда требовалось что-то неведомое и необычное. И если в начале её новой карьеры торговцы относились к ней с явным подозрением и нежеланием угождать, потому что видели в ней придирчивого и въедливого покупателя, то со временем прониклись симпатией.