И Женя как-будто бы это чувствовал. И начал почему-то о Софии Ефимовне Борне.
31
О симпатии Жени к своему педагогу, а в будущем и коллеге знали все работники театра, включая билетёров. И замечали, что она взаимна. Но о том, какие страдания испытывал Женя, молодой мальчишка, без опыта и представления о настоящих отношениях, я и не знал. Он описывал свои ухаживания и знаки внимания к актрисе, а я понимал, как Женя видел искреннюю, непорочную любовь мужчины к женщине. Хотя на некоторых свиданиях он напоминал, скорее, опытнейшего соблазнителя и искусителя женского сердца. Но по-настоящему судьбоносным в их отношениях оказались годы нашей службы в армии.
Пройдя творческий конкурс в литературном институте, он решил не продолжать учёбу в этом вузе. Женя совершенствовал свой слог, ведя любовную переписку с Софией Ефимовной. Но после Жениной демобилизации и возвращения в театр их отношения скрепились и в работе. Им не удалось сыграть любовников на сцене, тогда как вне её и по-другому о них и не говорили. Роль вечно влюблённого Пьеро он доиграл до конца её дней. Но, что меня особенно поразило в Жениной исповеди, так это клятва, что интимной связи у них с Борне никогда не было.
Потом друг сказал что-то про моего старого отца. А на словах, что и его родители развелись, когда Женя едва начал говорить, я наконец перестроился на новую поднятую им тему. Сбивали с мысли фразы, что я молодец и настоящий сын своего отца и что я правильно сделал, прибежав к отцу вот так, стремглав, всё бросив, по первому зову.
Женя, говоря почти без остановки, немного охрип. Он уже говорил тише, медленнее, губы его сохли, а глаза раз от раза наполнялись слёзами. Настроение его повествования менялось. Женя выглядел уставшим, погрустневшим, удручённым волнующими размышлениями. Казалось, ему недоставало словарного запаса, чтобы точнее выразить свои мысли. Местами его монолог выглядел, как самобичевание. Женя, казалось, нарочно стыдил себя передо мной.
Женины родители не были мужем и женой. Их семьи и они сами решили играть свадьбу после родов. Но незадолго до предполагаемой даты рождения ребёнка они ссорятся и расстаются. Семья Жениной мамы, прямо как шекспировские Капулетти, настаивает на расторжении всяческих отношений с семьёй его отца. По закону ребёнок, родившийся вне брака и без установления отцовства, попадает под опеку матери. Объявившийся предполагаемый отец обязан доказать своё право считаться таковым через суд.
Отец Жени, может, и являлся причиной неурядиц с его матерью во время совместного проживания. Но свою ответственность перед ребёнком осознавал. Мать Жени и её родители утаили от него дату родов и выписки из роддома. Не советовались они с ним и о крестинах и выборе крёстных Жени. Более того, на суде, истцом на котором выступал Женин отец, сторона его матери настаивала на том, чтобы всячески ограничить права отца на свидания с ребёнком и присвоение ему его фамилии. Благо мама Жени не отрицала отцовства. Но Женя остался под фамилией матери – Белых.