***
Жаль Москву – она еще задыхается от знахарей, народных целителей и экстрасенсов. Природным знахарем может быть один человек из 50-100 тысяч, то есть по всей Москве можно набрать от силы пару сотен. А на деле их триста тысяч. Вот и «лечат» они столицу, вконец одуревшую от шарлатанов.
Кстати, писателей в столице меньше на целый порядок – всего-то десятка три тысяч. Это обнадеживает.
***
Многие столичные политики и журналисты убеждены, что занимаются самым важным видом деятельности. В этом же убеждены и многие столичные дворники и ассенизаторы. Как примерить их позиции, как объяснить им, что они занимаются одним и тем же?
***
Картинки с выставки: отупевший от безделья охранник, охраняющий национальное достояние, жужжащий, как муха в паутине, аналитик какого-то Центра, теленарциссы и жующие, поющие, танцующие бедра. И режиссеры, режиссеры, тридцать тысяч одних режиссеров – и все они предпочитают умирать в актрисах.
***
Как можно верить властителям дум, изъяснявшимся по-французски даже тогда, когда французская солдатня валялась на московских перинах? И сегодня они скоренько научились английскому, чтоб взяли в лакейскую.
***
Из века в век одно и то ж: в Москве – диссиденты с вечной ложкой, то икры, то дегтя, а в провинции – мизантропы вследствие заботы о них.
***
Сливки общества состоят из холестерина.
Девушка в вагоне московского метро, отвернувшись от всех, смотрела в стену.
На стене замер многоцветный паук-многоножка, лапки и круглое брюшко которого были прозрачны, и по ним пульсировала не кровь, а круглые бляшки разных оттенков красного, зеленого, желтого, синего цветов с названиями «Выхино», «Тульская», «Фили», «Марьино», «Чистые пруды».
Потом бляшки растаяли, расплавились, паук расползся и мерцал в сумраке.
Это она плакала.
***
В Москве мужчины тоже бросают пить, а женщины есть. А еще все бросают друг друга.
Культура, как давно уже все поняли, – это не только Министерство культуры, напоминающее многим кладбищенский памятник из камней. Культура вообще иллюзия близости к богам. Она – пропасть, в которую боги то и дело толкают человечество. Здоровой культуры не осталось – это тоже признали все, поэтому разлагающуюся культуру ищи не на помойках, а в произведениях лучших ее представителей. Сколько ей лет, и сколько она еще простоит – вряд ли скажет даже ее министр. Годичные кольца станут видны лишь тогда, когда культуру спилят под корень и наш «пипл» взвоет хором: «Вау!»