Лара с тревогой посмотрела на свекровь. Константин Иванович был большим меломаном, но после того, как его не стало, Вера Дмитриевна не посетила ни одного музыкального мероприятия. Она не могла. Об этом знал Саша, об этом знала Лара, об этом ничего не знал сидящий напротив итальянец.
Лара даже не представляла себе, что чувствует в этот момент Вера Дмитриевна. Свекровь чуть наклонила голову, скрыв от всех свое лицо. Только руки с приборами чуть подрагивали, выдавая эмоции. Вера Дмитриевна аккуратно положила приборы на тарелку, сделала глубокий вдох и выдох, подняла лицо и сказала по-русски:
– Для меня это огромная честь, Бруно. Я с удовольствием приду и послушаю арию из «Турандот». Ты же исполнишь ее завтра?
Саша перевел вопрос, и Моретти громко и заразительно рассмеялся.
– You haven’t changed, Vera[7].
Возникшее было напряжение исчезло, и разговор закрутился вокруг завтрашнего выступления. Синьор Бруно сказал, что программу он держит в секрете, но «Турандот» обещает.
Тонио демонстративно посмотрел на часы, намекая своему работодателю на то, что отпущенное на обед время подошло к концу и их ждут на интервью в телестудии.
* * *
Обед завершился, маэстро уехал на запись передачи, Веру Дмитриевну отправили на служебной машине домой. По-хорошему, Ларе тоже пора было возвращаться на работу, но она почему-то тянула время. Муж почувствовал ее состояние и предложил прогуляться.
– Куда направимся? – спросила Лара.
– Поехали в Коломенское.
– Коломенское? – она не смогла скрыть удивление.
– А что?
– Ничего. Поехали.
– Подожди только минут пятнадцать-двадцать, я решу пару вопросов.
– Конечно.
Они поднялись в их номер.
– Чай, кофе заказать? – спросил Саша, прежде чем уйти.
– Нет, не надо.
Ей просто хотелось побыть одной, посидеть в тишине, еще раз пережить этот невероятный обед. Вспомнить Константина Ивановича. Ларе казалось, что Саша чувствовал и думал примерно о том же самом. Лару окутала грусть. Пусть светлая, но грусть. Она неспешно прошлась по номеру, погладила рукой обивку кресла. Вспомнила, как оказалась здесь впервые.
Саша позвонил ей в Питер и сказал: «Приезжай».
Лара взяла отпуск и прилетела. Прилетела к человеку, с которым была знакома всего несколько дней. Благоразумная Лара. Он встретил ее в аэропорту и привез сюда, в этот номер. Сразу было видно, что здесь живут, – Лара стояла не в безликой комнате с обязательным набором полотенец, одноразовых тапочек и батареей пузырьков, состоявшей из гелей для душа, шампуней и кондиционеров. Здесь были журналы и ноут, пачка сигарет и висящий на спинке кресла джемпер, книга на тумбочке, пепельница перед телевизором.