Копавшие историю на свой лад, будто бы озабоченные судьбами людей «труда и печали», приверженцы метода соцреализма только увеличивали дыру в этом щепетильном вопросе.
Рабочие и крестьянские типажи их порочного времени постоянно ими «приподнимались», и те совершенно легко упали вниз и раздробились в мелкое крошево и в пыль, когда подошёл срок убрать идеологические подпорки. Если же выводились образы бедолаг, выбитых из колеи угнетением «от» новой власти, то почти сплошь авторы делали вид, что ни о каких угнетателях вокруг себя они не слышали и не знали и что последних якобы и быть не могло. Творческая слепота писателей перекинулась тогда в общество, в результате чего появился истинно «совковый» анекдот о Герасиме, персонаже рассказа «Муму». По душе страдальца, в которую вонзались едва ли не все муки и подлости крепостной поры, народ прошёлся постыдными скабрезными репликами…
Насколько глубоким было непонимание мира и участи крепостных, заметнее всего по воззрениям Чаадаева. Царь Николай I, прочитав его философические размышления, объявил его сумасшедшим.
«За это» он слывёт у нас провозвестником будущего, демократом, умницей и проч. Но вот – чем было дня него низшее, подневольное сословие?
Он пишет:
…Посмотрите на свободного человека в России! Между ним и крепостным нет никакой видимой разницы.
И ещё:
…хотя русский крепостной – раб в полном смысле слова, он, однако, с внешней стороны не несёт на себе отпечатка рабства. Ни по правам своим, ни в общественном мнении, ни по расовым отличиям он не выделяется из других классов общества; в доме своего господина он разделяет труд человека свободного, в деревне он живёт вперемежку с крестьянами свободных общин; всюду он смешивается со свободными подданными империи…
Человек явно изрекал несуразное. Его ещё можно понять, когда в тексте он употребляет словосочетания «видимая разница» и «с внешней стороны». Впечатление от них такое, что в оценках режима автор лишь проскальзывает над его пространством, не заглядывая вовнутрь. Но ведь он распространяется и о правах! Крепостные по правам своим не отличаются от других классов!
Серьёзнейшая тема измарана неуважением и безразличием к бесправным; в неё входил и в ней наследил провокатор, желавший развалить мучительные общественные представления о реальном положении дел с крепостными.
Нынешняя бесчувственная пропаганда «здорового» образа жизни в царской империи хотя иногда и преподносит публике оттуда вещи в заплатках горести и печали, но делает это с ужимками и лукавством. Она будто не замечает, как временами по ошибке отходит от словесного блуда, касаясь при этом искусственно оставляемого в стороне болезненного предмета. Так, рассказывая о поражении наполеоновской Франции в войнах начала XIX века и проявлениях героизма в боях и походах российским воинством, отдельные издания и авторы наряду с соответствующей слащавостью и бравадой выплеснули на обывателя и часть горькой изнанки того времени.