– Так ведь каникулы. На то оно и лето. Да и вместе мы все, ничто не страшно.
– А я и не говорю, что должно быть страшно. Вот когда идешь в атаку и шаг за шагом приближаются вражеские окопы, и когда видишь как мелькает автоматный огонек тебе в лицо, и пули свистят над головой, а ты идешь только вперед – вот тогда страшно и то только в первые мгновения и после боя, когда осознаешь все пройденное.
– Это вы о фронте? – спросил опять тот же высокий мальчишка.
– Да, о войне. Но давайте познакомимся что ли, для начала. Меня зовут Александр Петрович, – и он протянул руку своему, пока единственному, собеседнику.
– Виктор, – неуверенно ответил тот и тоже протянул ладонь.
– Ну, а вы, что притихли?
– Саша.
– Сергей.
– Тоже Серега.
– Иван.
– Роман.
– А где же Леха? – Виктор вопросительно взглянул на ребят, потом вокруг. – Вот тебе и на! И след простыл, ну и трус! – больше себе, чем остальным сказал один из ребят.
– Это что же за Леха такой? – Александр Петрович хитро посмотрел на ребят, в голосе его слышались добрые, подтрунивающие нотки.
– Да, есть тут один. Ну я ему…, – Виктор ударил кулаком в ладонь.
– А, кстати, самое лучшее средство в таких случаях не кулаки, Виктор, а смех. И я уверен, что этот Леха в другой раз не бросит вас.
– Ну, началась мораль…
– Да, такие уж мы, старики, – весело заметил Александр Петрович. – Если вам некуда спешить, то давайте пройдемся по парку, так хочется поговорить с вами. Вот, например, извините, за любопытство, чем вы еще занимаетесь кроме метания камнями по фонарям? Спортом или еще чем-нибудь?
– Да, всем понемногу занимались. Вот я на самбо ходил, и в картинг-клуб, и в авиационный кружок, – опять первым ответил Виктор. По всему было видно, что он здесь верховодит.
– Ясно, интересы разнообразные, и правильно, для общего развития все пригодится. А что-нибудь одно, настоящее?..
– Да, еще нет этого. Вот, разве Валька? Он у нас шахматист. Разговор завязался легко, непринужденно и откровенно. Ребята окружили Александра Петровича, и все потихоньку, не спеша двигались по аллее к выходу из парка. Была у пожилого человека какая-то черточка в душе, располагавшая к нему сердца незнакомых людей, особенно молодых. Наверное, это было его простое, равное положение, в которое он ставил себя.
– А вы фронтовик?
– На войне были, Александр Петрович?
– Да, с сорок первого и до Победы, всю ее прошел. Конечно, не без ранений обошлось, но немного мне досталось осколков и пуль, меньше, чем иным моим товарищам.
– Расскажите что-нибудь, какой-нибудь подвиг…
– Ну вот, хотел вас расспросить, окунуться в вашу жизнь, а вы меня заставляете самого рассказывать, – опять весело ответил он.