Партийные учётные карточки вынули из железных сейфов и раздали, всем кроме меня. Я решил сам сходить в партучёт и забрать на память партбилет, который ещё недавно туда сдал.
– А вот тебе! – сказала Надежда Константиновна и сунула мне в нос кукиш, далеко перегнувшись через деревянную перегородку. – Иди отсюда, предатель. Когда мы вернёмся. А мы обязательно вернёмся!.. Тебя первого рядом с твоим Ельциным на одной осине повесим. Иуды!
В конце 90-х наш центр подвергся нескольким изменениям. Его то делили, то объединяли, то меняли названия. Выплату зарплаты задерживали на четыре месяца. Перестройка шла полным ходом. Лаборатории переезжали из корпуса в корпус, теряя по пути оборудование и сотрудников. В один из переездов меня назначили старшим.
Грузовик, выделенный для перевозки оборудования, наверное, был тот же, что и двадцать лет тому назад, когда переезжал инструктор Фомин.
Кстати, незадолго до этого я встретил его в очень неожиданном месте, куда и сам-то попал случайно. Приближались какие-то выборы в органы местного самоуправления. В поисках дополнительного заработка я подрядился сверстать на компьютере газету Мальцевского городского отделения ЛДПР «Сокол Жириновского» – у меня по соседству жил их партийный руководитель. Оказалось, что газету надо не только сверстать, надо ещё написать статьи, согласовать текст в обкоме и сдать вёрстку в типографию. Всё это я выполнил, но денег за работу не получил. В ЛДПРовском обкоме мне объяснили, что у либеральных демократов сейчас проблемы с финансами, но как только, так сразу…
В партийном коридоре я случайно повстречал Николая Тарасовича.
– Ты что здесь делаешь? – удивился он.
– Вот, газету выпускаю. На жизнь пытаюсь заработать. А вы?
– А я тут работаю.
– Кем?
– По специальности.
– Вы же коммунист?
– Ну и что… Я в первую очередь – специалист по агитации и пропаганде, а уже потом – коммунист…
– Понятно… – ответил я. – И именно в таком порядке.
Мы как старые друзья пожали друг другу руки и разошлись. Почему одни люди всегда знают, где сытно кормят, а другие – нет?
Надежда Константиновна Гречихина вплотную приблизилась к среднему возрасту. Она заметно пополнела и внешне изменилась. Ресницы стали тоненькими и лишились своей пушистой синей бахромы. Губы покрылись бледной помадой неопределённого пыльного цвета. В ушах сверкали синие хрусталики дешёвых серёжек, а предательские морщины на шее спрятались под белый нейлоновый шарфик.
Она работала диспетчером автопарка. Сидела в отдельном кабинете и громко ругалась в микрофон на бестолковых водителей. Судя по силе звука и набору слов, разлетавшихся по территории, толковых водителей в автопарке не было.