А потом ещё и рыдала ему в рубашку.
Может, поэтому сейчас легко, но и неловко одновременно?
– Что-то не так? – спрашиваю аккуратно первая.
– Зачем мне твой пластырь?
На мгновение теряюсь, не зная, что ответить.
– Залепить царапину…
– Я ценю твою заботу, но… – он усмехается, будто смеясь надо мной. – Будь она на твоей щеке – её пришлось бы заклеить, а на моей… Зря переводишь ресурсы.
С чего бы это?
Мужчины не носят пластыри?
– Я единственный раз в жизни решила проявить к тебе заботу, а ты отказываешься? – спрашиваю с неким раздражением.
Собираюсь отпрянуть от него, но Амир поднимает руки, хватает меня за талию и быстро встаёт, сажая на стол. Своим поведением и этим действием вырывает из моего горла звуки удивления.
А глаза распахиваются, когда Саидов раздвигает мои ноги и вклинивается между ними. Непривычно и страшно. Почему страшно? Не знаю. Никого больше рядом нет. А его близость… пугает. Как огонь. Даже сейчас мне кажется, его тело горит, обжигая.
Его пальцы вплетаются в мои волосы и слегка оттягивают назад.
Теряюсь, тяжело дышу и не знаю, как на это реагировать.
– Не единственный. В машине, тогда. Не ты ли обрабатывала мне спину? – опять улыбается. – А заметила, что мы не ссоримся, только когда у нас обоих идёт кровь, а рядом воняет перекисью?
Киваю.
Забавное совпадение.
– Ради такого дела я готов получать увечья хоть каждый день.
И хоть его фраза звучит дико, неправильно и страшно, на мгновение ловлю это странное волнение. Он ведь может это сделать.
Я неосознанно опускаю взгляд на его стопы. Помню, какие они были… Вспоминаю те отпечатки ног на белой плитке.
Сейчас… Чуть лучше. Но я всё равно вижу эти красные следы.
А спина? Как она там?
Когда мы были на яхте, я старалась не обращать на это внимания. Пока мы плавали в бассейне, даже если у него и шла кровь – она наверняка смывалась водой, растворяясь в ней. А фильтры уже делали своё дело дальше.
И опять, не ведая, что творю – опускаю ладонь на его плечи. Вытягиваюсь, неосознанно прижимаясь к нему. Смотрю на спину, покрытую рубцами. Но больше всего меня привлекает бинт, прикреплённый лейкопластырем к спине.
Я помню. Оттуда было очень много крови.
Стекло зашло глубоко?
– Да ладно, Ева заволновалась? – по-доброму отзывается. Кажется, даже шутит. А я эту шутку в штыки воспринимаю.
– Мне просто стало интересно, – оправдываюсь и приземляю попу обратно на стол. – Подумаешь, помогла один раз. А это был последний.
Амир хмурится. Ладонь с талии пропадает. Думаю, отпустит, но нет. Через несколько секунд в губы утыкается что-то сладкое. Языком провожу, случайно касаюсь его пальцев.