Повисшее молчание, кажется, устраивало лишь самого Антона. Выждав пару минут, доктор, очень тихо и почти незаметно, сел рядом с парнем.
- И что дальше? – Мягко. Осторожно.
- А дальше? – Поджав выразительный и гладко выбритый подбородок. – А дальше ничего. Варя домой. Мать… - Можно ли её так называть? – Она тоже свалила к свиньям собачьим. – Почти незаметная улыбка скользит по красивым губам. - А мы с папенькой отправились домой. Выяснять, почему я такой мудак…
После очередной многозначительной паузы, мужчина, кряхтя поднялся с дивана и прошёл за свой стол. Антон проследил за ним глазами и, убедившись, что его больше трогать не собираются, прикрыл веки.
- Прохладно сегодня. Не считаете? – Увиливая от основной темы, брюнет смаковал мятный вкус на языке.
- Как по мне, так замечательная погода. – Август нахмурил брови, что-то отыскивая в своём компьютере. – Она ушла, когда тебе было четыре? Я не ошибаюсь? – Снова заводя шарманку.
- Да. Около того. – Приоткрывая один глаз и недовольно косясь на своего палача.
- И с тех пор ты её не видел?
- Не видел.
- Зачем она приходила в тот вечер?
Горький усмехается и открывает оба глаза. Подтягивается на руках и снова садится.
- Понятия не имею. – Лжёт. Лжёт и понимает, что Нойманн ему не верит.
- Если мне не изменяет память, Антон Витальевич, мы договаривались, что ты не будешь меня обманывать. Не усложняй мне мою работу и себе жизнь.
- Прощения просила. – Сразу исправляется и недовольно щурится. Мозгоправ чёртов. – Или хотела попросить…
- А ты?
- Я же сказал, что она отправилась к свиньям собачьим.
- Ну и выражения у тебя, Антон. – Август щёлкает языком. – И ты…
- Что я?
- Не считаешь нужным с ней хотя бы поговорить?
* * *
– Я прошу тебя. – Срывается с её бледных не накрашенных губ. – Один раз. Один шанс. – Протягивает свою тонкую руку, успевая ухватиться за мой рукав. Чёрт!!! – Сынок?
Сынок? Сынок, блять? Снова это слово, которое из её рта звучит, как ругательство.
- Какого хрена ты здесь устраиваешь? – Шиплю, нарочно не подбирая выражения. – Что тебе нужно от меня?! – Дёргаю рукой, вырывая рукав их её ногтей. Сломаю? Да похер.
- Антон. – Она сжимает освободившиеся пальцы в кулак и делает дерьмово жалостливое выражение на своём лице. – Я умоляю. Хочешь, я встану на колени? Просто выслушай меня!
- Да с какого хера я должен тебя слушать?! Ты! – Тычу в неё пальцем, стараясь задеть словом. Как можно больнее. Перестаю себя контролировать. – Кто ты такая, чтобы я тебя слушал?! Ты – никто! Ясно тебе?! – Приближаюсь к ней так близко, что даже самому не верится. – Мне противно. – Выплёвываю женщине в лицо. – И не смей. Слышишь? Не смей называть меня сыном.