– Не нужно, – перебила его Анна Адамовна. – Он возьмет документы нашего Карла.
Марта вскрикнула. Карл был сын брата Анны Адамовны, умерший в дороге, когда лет десять назад ехал к ним в гости.
– Я вчера просмотрела все бумаги и пометила, где можно исправить незаметно. У Анхен хороший почерк, она подправит. С этими документами он поедет в Дерпт к моему брату Вилли. Из Смоленска это будет удобно?
– Да, вполне. Еще нужно выбраться из города. Я выезжаю вечером и за кладбищем поверну. Встану у озера. Там ночью никто не осмелится ходить. Вы посадите Николая… простите, Карла в лодку, которую приведут к берегу братья Левины.
– Не слишком ли много участников? Was weiß zwei, das weiß doch jedes Kind.
– Левины многим обязаны Николаю Ивановичу.
– Да, тетушка, папенька давал им работу.
Вечером Коля спустился к реке. Маша с Мартой сидели на кровати Нюты, у которой вновь открылась горячка. Анна Адамовна с Дарьей занялись чисткой столовых приборов. Франц Карлович клевал носом над какой-то толстой немецкой книжкой.
Часа через два в окно тихо постучали. Вышедшему на крыльцо Францу Карловичу старший Левин доложил, что сдали гимназиста с рук на руки Кузнецову.
Теперь осталось ждать вестей из Дерпта.
Глава 13
Такси подъехало к воротам. Елена Игнатьевна расплатилась и широким шагом заспешила во двор «нерусского дома». Поскользнувшись на мокрых листьях, она остановилась и, придерживаясь рукой за забор, огляделась по сторонам. За время ее отсутствия наступила осень: листья пожелтели и стали облетать. Да и похолодало заметно.
Только открыла калитку, а на крыльцо уже выскочила Надя:
– Ну, слава богу! Зоя, не лезь, на улице холодно! Что «плохая»? Не ругайся, один тут уже облысел!
– Кто это облысел?
– Да так, пустое…
– Нет уж, теперь говори.
– Ладно, скажу. Все равно эта баба ненормальная уже два раза приходила. Летом было. Мальчишки в Зою комьями земли бросались. Она про одного и скажи, что он облысеет. И он к сентябрю действительно облысел!
– Глупости. А какая баба ненормальная?
– Мать его. Сними, говорит, заклятье. А какое заклятье? Тетя Тоня говорит, гнездовая алопеция. Я мамашу отправила в церковь. Елена Игнатьевна, обед и ужин на плите, даже разогрето все! Я побежала, там бабка моя, небось, шумит!
Накинула куртку и унеслась, застегиваясь на ходу.
Это был уже второй курс химиотерапии. Когда уезжала на первый, было лето, с Зоей оставалась Эля. И на второй она приехала, но каждую неделю уезжала на два дня, чтобы «начитать лекции» и дать консультации. Ее подменяли то Надя, то Лена Шпильман, то жена Тихоныча бабка Люда. Эти перемены Зою нервировали, она капризничала, плохо ела. Слава богу, теперь обещали полугодовой перерыв. Елена Игнатьевна прошлась по дому. Все в порядке, Надя – аккуратистка, убирается добросовестно. Но как-то все не так, чужим, что ли, стало. И Зоя… она не очень аккуратна.