Казнокрад явно был труслив: рядом с яркой женщиной он явно пытался остаться в тени, не стесняясь намекать, что надо уже быть поближе к теме. «Софи» напомнила ему о формате процедуры и стоимости. Тот вытащил из кармана банковскую упаковку в 100 листов по 100 долларов, подсунул нож под желтую ленту упаковки, разорвал ее, мелко перебирая пальцами, отмерил половину, а остальные спрятал в тот же карман. Он предложил «Софи» пересчитать; та, чуть послюнявив пальцы, поштучно пересчитала купюры, их было ровно 50. Ловкость, с которой он поделил пачку, его, конечно, характеризовала, а еще его трусливое поведение говорило о том, что в квартиру к нему она не заберется, а потому оставалось отработать лишь один, отдельный, вариант, мало, но хоть сколько-то. «Софи» достала из сумки конверт и ручку, аккуратно в конверт сложила деньги и запечатала, ручкой написала на лицевой стороне, что такого-то числа принята оплата медицинских услуг в такой-то сумме от такого-то гражданина. Она хотела услышать данные казнокрада, но тот начал ужиматься, увильнув от названия собственной фамилии. «Софи» стала настаивать, чтобы он принял от нее расписку, но тот категорически отказался. Тогда она попросилась на две минуты в туалетную комнату, но сама пошла в номер. Дама с фонариками, похоже, ее пропустила, на это раз, видимо, сама заправлялась в туалете. «Софи» взяла нож из обязательного набора, и у гардеробной сорвала корпус выключателя, а клавишу вынула из крепления. Починить их было делом двух минут, ибо оторванные части она положила тут же, на самом видном месте. На ресепшене к этому времени все уже были на месте. Когда дама с фонариками услышала, что предполагаемая нигерийка говорит на чистом русском языке, конечно, удивилась, но виду не подала. А та пожаловалась, что в номере у гардероба торчат оголенные провода и искрят, но потребовала мастера-электрика, и непременно в 21:30, потом ее нельзя будет беспокоить. Женщина с фонариками нервно закивала, хотя была не уверена, что такое может получиться. А «Софи» опять двинулась по длинному фойе, наворачивая задом. Присев за стол ресторана, она физически ощутила страх казнокрада. Он боялся быть уличенным общественностью, а на страх у него еще и похоть навалилась. Все это было видно по его очкам Cartier, которые он непрерывно то поднимал на лоб, то опускал на нос. Он даже попытался положить ей руку на колено, но «Софи» строго заметила, что это не имеет ничего общего с профессией, которую она сейчас представляет.
***
Пока Бель ходила на пропускной пункт, Бриона сказала, что ехать им больше 300 километров, но на половине пути они переночуют, а завтра к обеду будут уже на месте. Ехали еще часа два, пейзаж был однообразен: поля, перелески, небольшие селения вдоль дороги, да старые башни. На полной скорости проехали два городка. Наконец, на одном из перекрестков свернули направо и подъехали к большим кованым воротам с вензелями. Это был, со слов Бель, отель, известный своим сервисом и традициями. И действительно, человек, что отворял ворота, был в ливрее и жабо.