– Мы оба умрём. – прохрипел Дэн. Всё, что ты видишь, – это моё творение. Теперь же я бессилен, потому что мы с тобой персонажи здесь, а в моём мире наша реальность горит синим пламенем. Тебе некуда бежать.
В воздухе запахло гарью, и появились искры. Почти все тридцать листов сгорели, и оставалось только три. Где-то на горизонте появилось яркое свечение – их конец света.
– Тебе никуда не убежать. Ты сгоришь дотла! Ты моя ошибка, за которую мне придётся поплатиться жизнью. – добавил художник.
– Неееееет!! Этого не может быть!!! –разъяренно завопил Хищник. – Я убью тебя прямо сейчас.
Он схватил Дэна за горло поднял перед собой и стал душить. Его рука, как камень на ощупать, намертво держала мужчину. Вены выступили у него на лице, которое сильно покраснело, а глаза стали наливаться кровью из-за лопающих венок. Дэн стал терять сознание, но по мере того как он становился слабее, хватка Хищника ослабевала, и они оба повалились на землю.
– Ты сам меня создал! Это всё твоя вина! – обвинительно заявил антигерой.
– И за это я отплачу своей жизнь. – поступил слабый ответ.
На крыше дома похолодание стало резко сменяться теплом, а затем и жарой. Рост температуры был настолько стремительным, что становилось тяжело дышать, и пот выступил градом.
– Ты… ты… Ненавижу тебя! Ааа! – закричал Хищник.
Его лицо, как и лицо его создателя, покрылось ожогами. С неба посыпался пепел и подул горячий воздух. Художник сжал кулаки и крепко зажал глаза, чтобы не видеть кошмара, разворачивающегося перед ним.
– Ааа, ты… это ты – монстр! Я не собираюсь так погибать! Нет! – крикнул Хищник и из последних сил поднял Дэна и вытолкнул с крыши.
–Ааа! Ааа! Ааа! – заорал нечеловеческим голосом убийца.
Тело Хищника подхватило пламя, и он загорелся. Ещё полминуты антигерой бегал по крыше, сгорая заживо. Он взглянул на небо и увидел, как чёрные дыры образуются на нём, а затем яркий свет. Через мгновение Хищник неподвижно лежал на спине и догорал. В его открытых глазах бушевало красное пламя.
Дэн, выпав с крыши, вспыхнул у самой земли. Он успел лишь испустить отрывистый крик, а затем глухой стук о землю погрузил его в вечный сон. Художник лежал на асфальте, как выброшенная, разбитая игрушка, в бушующем пламени, которое стёрло весь его воображаемый мир.