Леня скучно поглядел на него.
— Что толку-то, Константин Сергеич?
— Как «что толку»? — вспылил Тольберг. — Мы должны составить полную картину! Видишь, корову унесла. Корову, Леня!
— Ну, корову, — произнес Леня упрямо. — Как это нам поможет описать выхухоль?
Это был уже не первый разговор такого рода, поэтому Тольберг только раздраженно махнул рукой и спросил:
— А Кристина где?
— В лаборатории, наверное.
— Пойду найду ее. Надо испанца посопровождать. Ты, я вижу, занят…
— Сегодня сопровождать? Он уже ушел.
— Что? — вскинулся Тольберг. — Когда ушел? Куда?
— Не знаю, — пожал плечами Леня. — Оделся по-походному — и ушел к реке.
Тольберг всплеснул руками и выбежал из комнаты.
Его переполняло возмущение. «Как он мог уйти, никого не известив?» — думал Тольберг, торопливо пробираясь меж деревьев к берегу. Деревья кончились, и открылся небольшой травянистый откос, полого сбегающий прямо к песчаному берегу. Миг — и Тольберг стоял на песке, в волнении оглядывая сверкающую под солнцем реку и окрестности. Он поймал себя на том, что заламывает руки, и зло сплюнул — он, опытный полевик, готов бегать по лесу и безутешно звать заплутавшего иностранца, словно мамка — сбежавшего шалуна.
Он и не ожидал здесь увидеть дона Федерико. Тольберг просто не мог стоять на месте: впервые за много лет настоящая ответственность упала на него, как бич. Он уже привык к тому, что его обязанности сводятся к присмотру за пустующим зданием да — раз в год — к приему практикантов. С ними он знал, как себя вести. Но вот свалились на него неожиданные обязательства, и он просто не знал, как поступить. Ему хотелось бежать, расспрашивать, поднять на ноги всю округу.
Он поглядел влево. Там пологий откос переходил в небольшой, но довольно крутой обрыв, до пояса заросший камышом и густым кустарником, с обширной заводью у подножья. Трава на обрыве росла высокая, по грудь. Туда никто не ходил: это были выхухолиные места, здесь, под обрывом, по слухам, были норы. Тоскливый страх сжал сердце Тольберга, но он все же сделал несколько шагов в том направлении и пригляделся. Нет, кажется, трава не примята, на обрыв никто не заходил. Ближе Тольберг подойти побоялся. Всем известно, что выхухоль выходит на берег только с наступлением сумерек, но лучше не искушать судьбу.
Он повернулся и почти бегом бросился обратно к станции. Он хотел найти и расспросить Кристину — и сразу же увидел ее: она как раз отпирала ключом дверь лаборатории.
— Кристина! — закричал Тольберг таким дурным голосом, что ему самому стало страшно, а Кристина подпрыгнула и непроизвольно прижалась спиной к двери. — Кристина, — повторил он тише, подходя к ней, — ты не видела испанца?