Оказавшись в просторном складском помещении, Лекса замирает на месте. Она знает эту девочку, прикованную к стулу – Октавия Блейк, сестра ее друга детства – Беллами. Что она здесь делает? Лекса видит колебание в своем подростковом взгляде.
– Ты знаешь, что мы делаем с отщепенцами и теми, кто не может быть сильным духом. Эта девчонка из другого отряда, но обнаружили ее у нас. У нее была эта фотография. Узнаешь? – глаза Лексы-подростка блестят, когда она видит себя с Беллами и маленькой Октавией. – Мне кажется, что вы с ней заодно.
– Я? Нет, что ты такое говоришь, – говорит Лекса несколько испуганным голосом.
– Лекса, ты ведь не позволишь им убить меня? – со слезами на глазах смотрит Октавия на свою подругу. – Я знаю, чего они добиваются, но Беллами не сдавался и ты не сдавайся. Не позволь им сделать со мной то, что сделали с Беллами!
Взрослая Лекса помнит имя Беллами, из второго своего воспоминания, первого детского воспоминания, в котором Лукас и Розали упоминали Беллами и какого-то Джона, с которыми дружила Лекса и играла в мальчишечьи игры.
Что за секта, куда затянули ее и друзей, где главное правило – повиновение, а отклонение от правил – расстрел? Лекса забывает, что она – всего лишь абстракция в этом воспоминании, и когда она-подросток взводит винтовку, бросается вперед, словно это может предотвратить неизбежное. Громкий выстрел, лужа крови. Лекса-подросток со скорбящим на несколько секунд лицом опускает оружие и смывает капли крови со своего лица, которое теперь выглядит хладнокровным, а настоящая Лекса плачет, стоя на коленях перед запрокинувшей назад голову юной Октавией Блейк.
***
Лексу усердно бьют по щекам, у нее приступ, из глаз непрерывным потоком бегут слезы и она царапает свои щеки ногтями. Ее хватают за запястья и трясут. Из носа бьется струйкой кровь и Маркус Кейн прижимает платок к лицу девушки. Лекса распахивает широко глаза и испуганно смотрит в карие глаза офицера полиции.
– Я – плохой человек! Ужасный… – глотая слезы и задыхаясь от нехватки кислорода, Лекса сжимает пальцы вокруг металлического основания койки.
– Ну что ты такое говоришь? Думаю, ты – хороший человек, но с которым, по-видимому, случилось что-то плохое. У меня есть один врач, моя близкая знакомая, она могла бы осмотреть тебя.
Лекса молчит, продолжая цепляться пальцами за основания койки и устремив взгляд в одну точку на серо-голубой стене.
– Я ей сейчас же позвоню. Скоро тебя осмотрят.
Лейтенант уходит, а Лекса продолжает оставаться в прострации, не веря тому, что увидела. Нет, это просто не могла быть она. Как она может покуситься на жизнь человека, когда не в силах даже раздавить паука? Лекса любит живую природу, она любит жизнь в целом, зачем отнимать ее у кого-то? Ради чего? Шантаж, угроза родителям? Все это вполне могло послужить рычагами на психику ребенка, и это – очень жестокий прием. В той военной академии жестоки все, а те, кто не способен на жестокость – не выживают. Как не выжили Беллами и Октавия Блейк.