Вон Марья Даниловна аж побледнела вся. Да и муж её, Сан Саныч, в лице переменился и бочком, бочком к двери. Меня и самого замутило.
Часа два полицейские возились. Ну, кончили обыскивать, наконец. Нашли чего, или нет – не знаю. Какие-то бумаги дали подписать. И мне и понятым. Потом сели в машину и укатили. И топоры с собой забрали. Да мне не жалко. Берите, ребята, коли надо. Я себе ещё куплю.
На следующий день, придя на работу, я узнал, что Зоину тётушку, Антонину Леонидовну тоже арестовали. Принесла эту новость, понятно, Валерия Викторовна. У неё же зять в полиции служит. Вот она всё и знает.
– Рука-то вторая оказалось Зойкиной мачехе принадлежит, – от возбуждения Валерия аж подпрыгивала на месте, хотя при её корпулентности это непросто.
– Да откуда это известно-то? – Спросил Михалыч.
– Экспертизу провели, специальную. Сравнили ДНК этой руки с личными вещами мачехи. Всё совпало. Руку отрубили у неё как раз в ту ночь, когда в клетку волкам подкинули.
– А что же мачеха, в полицию не заявила. Или она в больнице без сознания?
– Пропала она. И никто не знает куда. Уже в розыск объявили. Вот по всему и выходит, что либо сама Зоя, либо её тётка в этом виноватые.
– А на фига им было эти руки в наш зверинец подбрасывать? Может кто-то специально тень на плетень наводит, что бы Зою с тёткой подставить, – предположил я.
– Это пока неизвестно. А только понятно, что всё это, так или иначе, с Зареченской связано.
Зоя появилась на работе через три дня. Бледная, осунувшаяся, перепуганная насмерть. Отпустили её, потому, что вины доказать не смогли. А без этого только на три дня задерживать можно.
Валерия баба-то добрая. Как Зойку увидела, так сразу к ней бросилась.
– Зоенька, как ты? Ты чего на работу-то пришла? Тебя же ноги не держат. Отлежалась бы дома.
– Не могу я дома. У меня же ближе тёти Тони и вас никого нет. А тётю в больницу увезли. С инфарктом. Прямо из тюрьмы.
Вот тогда я, наверно, и решил во всём этом разобраться. Жалко мне стало и Зою, и Антонину Леонидовну. За что их жизнь так выламывает? В то, что они руку у живого человека отрубить могли, да ещё хищникам подбросить, я ни на минуту не поверил. Это в полиции могут себе что-то там выдумывать, а я Зою два года знаю. И уверен, что она не из тех, кто на такое способен.
Что же. Начнём с самого начала. Что точно известно-то? Рука, оказавшаяся у Рыжика, была вполне законным путём ампутирована у Зоиного отца в больнице. Вот с этой руки и начну, пожалуй.
Стоп. Что-то мне студенты-медики говорили, что Константин в морге работал. При больнице наверно. Где у нас ещё морги-то есть? Если он мог в морге селезёнку взять, то, может, и руку там же прихватил. Вот зачем непонятно. Но может, у него с головой беда какая. Ну не пережил парень случившегося с любимой девушкой, и тронулся умом. Правда, долго он как-то трогался, целых три года. А сколько надо? Я, вообще-то, в этих делах не силён.