– Хотите войти? – неожиданно спросила она.
– Да, – он сделал шаг вперед.
– Меня зовут Мариам, – сказала она. Руку для пожатия, однако, не протянула.
– А меня Гурий.
– Гурий? О, вы носите редкое имя святого мученика Гурия? Наверное, это очень трудно – жить с таким именем, постоянно помня о высоком долге. Проходите, не стесняйтесь. Присаживайтесь, – указала ему на стул.
Она тоже села на стул напротив Гурия. К ней на колени тут же вспрыгнула кошка и улеглась поудобнее; женщина сразу стала гладить ее по спине.
– Гур, гур... – женщина нахмурилась, словно пыталась припомнить что-то, даже щелкнула своими длинными пальцами с ненакрашенными ногтями. – Лев! На древнееврейском Гур – это лев, правда?
– Да, лев. Молодой лев, – ответил он, поражаясь познаниям Марии, так быстро припомнившей и мученика Гурия, и даже перевод слова с древнееврейского.
– Я слышала, что вы делаете ремонт в нашем здании. Авва Серапион очень доволен вашей работой.
Судя по всему, ее английский был ограничен, поскольку в разговоре она обходилась самыми простыми словами. Но это облегчало им общение, во всяком случае, Гурию не нужно было напрягаться, чтобы понять ее речь, как это происходило в разговорах с американцами.
Из окошка в комнату проникал голубовато-серый свет. Хотя день был пасмурным, а в комнате горела лишь одна настольная лампа, Гурий все же смог хорошо рассмотреть Мариам.
У нее было одно из тех редких лиц, которые при слабой мимике отличаются постоянной изменчивостью и богатством выражений. Густые темные волосы расчесаны на прямой пробор. Ресницы – короткие, разрез карих глаз – красивый, но посажены они чуточку слишком глубоко. Нос – тонкий, анфас кажущийся ровным, но в профиль – с небольшой горбинкой. И вот эти легкие неправильности и делали ее лицо удивительным. При самом малом повороте или наклоне головы его выражение тут же менялось. Лицо это казалось то совершенно спокойным, умиротворенным, то вдруг – строгим, едва ли не суровым, то – робким, застенчивым.
Роста она была чуть выше среднего. О фигуре было трудно судить, поскольку на Мариам было длинное, свободного кроя платье, подол которого касался ее босых ног.
Узнав, что он православный, из Одессы, Мариам обрадовалась. В Украине она, правда, никогда не бывала, но когда-то во время своего паломничества в Иерусалим познакомилась с православной монахиней из Киева, которая обучила ее нескольким фразам: «Слава Бох» и «Я тибья люплю».
– Я правильно произнесла?– спросила она.
– Да, вы произнесли превосходно, – он одобрительно поднял вверх кулак с разогнутым большим пальцем. – Вы монахиня?