Усач захлопал глазами.
- Что рассказывать?
- За работу награда полагается, - терпеливо объяснил Герион.
Усач радостно закивал.
- Награда! Конечно! Вот. Не побрезгуйте.
Он выудил из засаленного кармана две грязные луковицы.
Трое проезжих господ посмотрели на луковицы. Потом посмотрели на усача.
- Это что? – ледяным тоном осведомился Алекс.
- Награда. Две луковицы. За работу.
- Может дров мало и нужно еще жуков собрать? – задумчиво произнес Герион.
- Да! – обрадовался усач, - тогда не две луковицы будет, а три!
Алекс меланхолично сгреб селянина за шитый воротник и поднял в воздух.
- Будут тебе луковицы, - пообещал он. – Вместе с жуками, - он отвесил ему звонкую оплеуху. – Где. Ксор.
Голова селянина мотнулась. Усы вздыбились.
Со стороны изгороди донесся невнятный ропот.
Алекс заехал усачу кулаком в ухо.
- Покажи. Дорогу.
- Эй, осторожнее, - предупредил Герион, но было поздно.
Крестьяне взревели.
- Городские наших бьют! – завопил какой-то пацан.
Над толпой взметнулся лес дубин и рогатин. Изгородь рухнула, и вопящая людская масса рванула к троице понаехалов.
- К машине, - спокойно сказал Герион.
- Там тоже, - возразила Мелисанда, кивнув в сторону площади.
Рядом с машиной бесновались, потрясая дубьем, еще дюжина человек. И со всех сторон крестьян прибывало. В деревне из десяти домов жило на удивление много народу. И не у всех оружие было деревянным. Некоторые трясли старыми двуручниками и были облачены в ржавые кольчуги. Когда только успели переодеться?
Алекс треснул усача по лбу и отбросил в сторону.
- Веселье начинается, - прохрипел он и почувствовал, как снова поднимается волна гнева.
Это было похоже на сон в красных тонах.
Мелькали вопящие тени, и пел свою песню верный тесак, кромсая все, что попадалось ему на пути. Врагов было много, они были большие и маленькие, умелые и не очень. Алексу было все равно. Сперва они осаждали его гурьбой, потом разбегались в разные стороны и их приходилось выковыривать из мрачных дыр по одиночке. Но он справился. Даже не взирая на странные голоса, которые пытались ему помешать. Бежали рядом и зудели, зудели.
Он пришел в себя на краю деревни. Перед ним вповалку лежали трупы, и сзади него были трупы, и все улицы деревни были забиты трупами, и дома теперь были не белыми, а красными.
Мелисанда стояла поодаль в боевой стойке, и вокруг нее клубился магический щит. На Алекса она смотрела с ужасом. Он шагнул к ней, и она отступила.
- Не подходи, сволочь. Сожгу.
- Я не…
Он помотал головой. Багровая пелена еще колыхалась на краю зрения. Он тяжело опустился на траву.