Ратлинги же, почуяв кровь, лезли вперед, не обращая внимания на потери и наполняя коридоры пронзительным крысиным визгом, от которого уши закладывало. Эти твари пугали многих даже не столько своей кровожадностью и жестокостью — солдаты в пустошах на Поверхности и не такое видели — сколько своим видом, вызывавшим первобытные страхи, спрятанные глубоко в душе. Слишком похожие на крыс, с ощерившимися мордами и налитыми кровью глазами, они лезли вперед прямо на стволы автоматов и пулеметов, изуродованные оспинами и шрамами. Перед этой массой живой волны пугались даже самые опытные и старые солдаты.
Капитан корабля отослал охрану мостика на передовую, а сам пытался руководить обороной со своего места, разделив все силы защитников на передовые заслоны и небольшой резерв, который перебрасывал на то направление, где больше всего нуждались в подкреплении. Ряды защитников редели, и если ратлинги могли позволить себе потерять без особых проблем десятки тысяч сородичей, то для людей в их ситуации каждый боец становился важной единицей.
— Отступить изо всех внешних отсеков, они слишком сильно повреждены и слишком большие, чтобы пытаться там удерживать позицию. Закрепиться в секциях первостепенного значения, заблокировать все двери и пресекать любые попытки проникновения. Пока есть возможность, сохранять предполагаемые направления для подходов подкрепления. Если нет возможности удерживать его, то разрешаю заваривать двери, — раздавал он указания, пока прибывший на мостик медик бинтовал ему голову. Медицинский отсек по большей части пережил жесткую посадку, но рабочих рук там уже не хватало, раненых было гораздо больше, чем подготовленных коек, и даже медицинские дроны не успевали обрабатывать всех поступающих.
Тяжело вздохнув, Деннор бросил взгляд в сторону оператора связи.
— Есть хоть какой-нибудь сигнал от наших союзников?
— Никак нет. При падении полностью уничтожило радиорубку. Мы попытались подключиться к антеннам напрямую, но не получили ответного сигнала. Весьма вероятно, что они также серьезно повреждены. Правда, подтвердить это мы пока не в состоянии. Датчики не отвечают.
— Проклятье. Что по визуальному наблюдению?
— Есть несколько десантных челноков, запущенных с союзных кораблей. Они сядут прямо на внешнем корпусе. Предположительно, это первая волна подкрепления, штурмовые и абордажные части. Мы все еще пытаемся хоть как-то с ними связаться.
— Продолжайте. Сейчас я рад каждому новому человеку.
* * *
Квенти Карийский с трудом втянул в себя воздух, глядя на стартующие от причалов орбитальной станции фрегаты и ударные корветы. Рев корабельных двигателей, казалось, готов был разорвать сам воздух, и все вокруг напряглось в ожидании предстоящих событий. Как единственный сын карийского барона, он был будущим наследником, пусть едва и достигшим возраста дворянской правоспособности. В свои четырнадцать лет он получил из рук отца свой первый клинок и право вступить в ряды кадетов Королевской армии, где мог бы отточить свои навыки в училище, а позже и на должности полевого офицера. Однако барон Карийский решил оставить его при себе, сам занявшись его воспитанием, но из-за этого Квенти часто чувствовал себя обделенным, словно лишившимся чего-то важного в своей жизни. Право служить офицером в армии короля — честь, и дворяне должны подтверждать своей службой право на титул, пусть и не обязательно. Ему казалось, что отец просто не хочет его отпускать, потеряв старшего сына и наследника, и потому слишком боясь за младшего, последнего преемника карийского титула. Вместо службы в армии короля он учился командовать людьми в карийских войсках, находясь здесь в должности лейб-полковника, пусть это ничего и не значило на практике. Настоящие приказы отдавали старые и опытные офицеры, всегда его сопровождавшие, а действительно веских причин для тревоги не возникало. До сегодняшнего дня.