— Великий князь велел вам передать подарок и просил, чтобы вы, княжна Милолика, надели его к завтрашнему дню, — пробормотала служанка и попыталась опустить принесённый ею объёмный свёрток на сундук, однако тут же замерла в неестественной позе.
Она явно не могла наклониться, чтобы опустить руки с переданным мне ниже, так больно ей было. Шагнув ближе, я увидела, что по её щекам покатились слёзы.
— Давай я сама положу, куда нужно, а ты иди. Отлежись, сколько потребуется. И воду горячую поутру не неси. Я до бани сама дойду, — сказала ей с тихой жалостью.
— У вас очень доброе сердце, княжна Милолика, но не стоит обо мне заботиться и переживать. Великий князь тогда точно сошлёт меня, как дуру бесполезную. Да и воду для вас горячую я с кухни ношу, — пробормотала Касиния, глядя себе под ноги.
«Её словно не палками отходили, а всё в ней переломали. Из певчей птички, какой она встретилась мне поначалу, сотворили безжизненное чучело. И кто это сделал? Великий князь Святослав…» —подумала я, и мне было очень тяжело признавать, что он непомерно жесток.
— Хорошо, иди. Только полный таз завтра не неси. Мне и маленькой плошки хватит, —ответила служанке, в который раз жалея её и чувствуя себя виноватой за боль, от которой она кривилась и едва стояла на ногах.
— Благодарю вас, княжна Милолика, — пробормотала девушка и, не найдя в себе сил даже поклониться, еле покинула мою комнату.
«Палками из неё выбили и ту простоту, с которой она ко мне обращалась», —мелькнула у меня мысль, от которой на сердце стало совсем неспокойно.
Из-за Касинии грусть так обуяла мне душу, что на княжеский подарок даже смотреть не хотелось. Задув свечу, я забралась под оленьи шкуры, с тоской вспоминая своё счастливое детство. Мне хотелось снова вернуться в то время, когда матушка была ещё жива, и моей радужной беззаботности не было края.
12
12
Уже утром служанка выглядела лучше, и я даже увидела, как во взгляде её промелькнул знакомый мне огонёк жизнерадостности.
— Доброе утро, княжна Милолика. Как вам спалось этой ночью? Тепло под оленьими шкурами? — с добродушием спросила она, занося в комнату таз с парящей горячей водой.
— Доброе утро, Касиния. Я спала хорошо, но ты лучше скажи, как сама? — сразу же ответила я, ведь всем, что было доступно моему взгляду, был только лоб девушки.
За ночь шишка на нём спала, и оставался лишь небольшой след от ссадины.
— Спасибо за заботу, княжна Милолика. Ваш совет с капустным листом пришёлся очень кстати. На ночь я вся обложилась такими листами, и утром синяков почти не осталось, а болит уже не так сильно, как вчера.