«Верно, я действительно пробыла здесь довольно долго, раз его гнев от моего вида вдруг сменился на милость», — решила про себя, несмело опуская глаза в пол.
А Святослав же, тем временем, прижал меня к себе, кладя голову на плечо и начиная что-то напевать. То оказалась мелодия без слов, бывшая, по всей видимости, боевым пением. «Совершенно немелодичная, но такая успокаивающая», — пришло ко мне понимание и, когда я наконец затихла, князь вернул меня на лежак, являвшийся кроватью, хотя и совсем не княжеской. Соломенный матрас ощущался неудобным и колким, но при этом очень тёплым и даже жарким.
— Сейчас вы оденетесь, и я представлю вам всех, от кого вы могли получить то ведро. Попытайтесь вспомнить, кто отправил вас к реке, когда вы не должны были приближаться даже к колодцу! — заметил мужчина и с этими словами развернул передо мной парчовый халат, принадлежащий явно не мне.
Что до меня же, то я посмотрела на него с ужасом, не представляя себе, как могла перед ним встать, сбросив простыню с тела.
— Когда я достал вас из реки, то сразу снял ваше платье, иначе бы вы точно околели. Тогда я вдоволь нагляделся на ваше прекрасное тело, княжна, так чего же вы робеете сейчас? Ну же! — поторопил меня князь, требовательно встряхнув передо мной халат.
Краснея, как рак, брошенный в кипящую воду, я быстро вскочила с кровати и, не отпуская простыню столько времени, сколько подобное оказалось возможно, скользнула руками в широкие рукава. Мужчина тут же резко развернул меня к себе лицом, и я едва успела запахнуть полы так предусмотрительно нагретого им халата.
Поймав своими пронзительными глазами мой взгляд, он туго завязал обвивавший мне талию пояс и совершенно неожиданно притянул меня ближе. Так, что наши губы почти соприкоснулись. Я не смела сопротивляться его напору, ничего не помня и не понимая, почему всё чувствовалось так неправильно…
— Должен вас предупредить, княжна Милолика, несмотря на то, что наша с вами свадьба состоится лишь весной, отныне вы всецело принадлежите мне, равно как и все ваши ночи, —произнёс князь.
Он словно и не говорил вовсе, а читал какое-то привораживающее заклинание, заставившее меня кивнуть, соглашаясь с услышанным.
Моё сердце зашлось, и дыхание окончательно сбилось. Казалось, душа была не в силах вынести столько напастей сразу, да только едва я кивнула, как к моим губам прильнул сам Великий князь. И я едва не перестала дышать, когда он пленил меня поцелуем, а руки мои повисли вдоль тела, как плети, да и на ногах устоять удалось лишь каким-то чудом.