— Моя хитрая синица уже написала сестре?
Интересуясь последним, князь хмурился, и я сразу поняла, что на то были причины.
— Да, а ещё вложила подарок, — с улыбкой сказала ему и поднялась, чтобы передать свиток.
Взяв в руки последний, он без спроса развернул тот и пробежался глазами по буквам, аккуратно придерживая пальцем засохшую ромашку и прижимая её к бумаге. Меня проделанное не задело. После его слов о нарушенных запретах мной ожидалось подобное отношение. Святослав хотел защитить нас и проверял, не написала ли я ненароком лишнего.
Заметив, как просветлело его лицо во время чтения, я спросила о том, что давно меня волновало.
— Ваше высочество, расскажите, а почему вы сторонитесь огня? Зверь, что живёт внутри вас, боится пламени? — с любопытством уточнила у него, возвращаясь на место, когда он уже свернул письмо.
— Завтра же его отправят, — пообещал мне Великий князь с хитрой улыбкой.
— Спасибо. И всё же? — поинтересовалась в ответ, попробовав настоять на своём.
Я давно заметила, что камины в холодном замке разжигали исключительно для меня.
— Нет, у волка, как и у меня, нет страха перед огнём, вот только кровь у него настолько горячая, что я не могу выносить жара пламени. Терплю его сейчас только ради вас. А вы, княжна Милолика, верно, совсем не чувствуете, какое тепло исходит от этого скромного огня? — спросил Святослав, улыбнувшись мне и встретившись со мной взглядом.
— Нет. Таким слабым можно только любоваться, да и сидим мы слишком далеко от него, — заметила я. — А спите на соломе почему?
От этого вопроса он рассмеялся.
— По той же причине, к тому же у пуха очень резкий запах птицы.
— А… — начала было говорить, но следующий вопрос буквально застыл на губах, потому что тот мог испортить веселье, воцарившееся в те мгновения между нами.
Святослав же нежно и ласково провёл ладонью по моей изуродованной щеке, не отрывая от меня взгляда, отчего все опасения сразу пропали.
— Спрашивайте, прошу вас, — попросил он.
— Наше с вами дитя? Ребёнок будет таким, как и вы? — продолжила расспросы, и князь вновь изменился в лице, чего мне и не хотелось.
Теперь он выглядел удручённым, и его взгляд был полон печали.
— Боюсь, что у меня нет ответа. Всё, что я знаю, так это то, что мой волк считает его своим, а значит, что-то звериное в нём точно будет. Вот только что? Этого никто не знает.
— Это дитя и есть нарушенный вами запрет? — со страхом в голосе уточнила я.
Великий князь лишь молча кивнул, прикрывая глаза.
27
27
После столь серьёзного признания я несколько дней была сама не своя. Мне постоянно думалось о судьбе дитя и том, что Святославу придётся нести за него ответ. Вот только каким будет ребёнок, он не поведал, и я не думала, что правда окажется щадящей.