На щечках юной леди вспыхнул румянец. А я почувствовал, что был бы не против, попади дворецкий своим соусником мистеру Гольцову в голову. С соусом, стекающим по лицу, он не выглядел бы таким Le Chevalier sans peur et sans reproche[1] в глазах прелестной леди Кэтрин!
— Где же вы были? Я… Мы… Батюшка так волновался! — юная леди прижала ладошки к кружевам на груди.
«За меня она не волновалась никогда. Быть может, стоило оставить его в том подвале?» — тоскливо подумал я.
— Боже мой, да у вас кровь! — леди наклонилась через перила, всматриваясь в покрытое темными разводами лицо русского секретаря.
— Я… у меня важные известия. Я должен увидеть его сиятельство. — секретарь провел ладонью по лицу, лишь больше размазывая грязь.
— Коли должны, так увидите. — становясь рядом с сестрой, сказал юный лорд Майкл — на сей раз, в отличии от утренней встречи, подобающе одетый.
— Но мастер Майкл! — возопил дворецкий.
— Вы снова здесь, что за непослушные дети! — гувернантка, как всегда запоздавшая (на сей раз хотя бы без ребенка на руках), выскочила из комнат. — Вы не должны вмешиваться в дела взрослых, ваш батюшка будет очень недоволен.
— Простите, мисс Беклбек! — юный лорд легко уклонился от попытки придержать его за руку. — Батюшка выразит мне свое неудовольствие, если посчитает нужным. А пока что не стоит становиться между секретарем моего отца… и его долгом. Бартон, проводите!
— В таком виде… — дворецкий еще пытался противиться.
— Во время военных действий курьеры и разведчики входили к батюшке в любом виде!
— Но сейчас не военные действия, мастер Майкл!
— Военных действий нет… Пока! — с неожиданной резкостью отрезал юный лорд. — А убитые уже есть!
У меня вдруг сильно и резко закололо в груди — ведь за суетой дня я умудрился почти что позабыть о смерти в доме!
Надоев спором, мастер Майкл повернулся… и со всех ног кинулся по галерее, крича во все горло:
— Батюшка! Александр Егорыч вернулся!
— Он живой! — обгоняя его, звонко прокричала леди Кэтти.
— Майкл! Кэтти! Боже мой, прекратите немедленно! Какой скандал! — подобрав юбки, мисс Беклбек кинулась за ними.
Дети врезались в двери с разбегу, створки разлетелись, лакей с супницей в руках шарахнулся в сторону, тонко зазвенели рюмки для хереса на столе…
Грохот заставил сидящих за столом взрослых вскочить. Милорд смотрел на тяжело дышащих детей, на заскочившую следом мисс, и молчал. Молчал, прислушиваясь к торопливым шагам — и только сам сделал шаг вперед, когда мистер Гольцов втащил в столовую смущенного управляющего.
— Александр! Вы живы… — в голосе милорда было столько облегчения, что мне стало завидно. Хоть зависть — недостойное джентльмена чувство.