Мужик действительно привез меня в место, которое стало мне домом на пять лет… в тюрьму. Отдал конвоирам вместе с моими документами и свалил. Меня тащили по коридорам, я орала, вырывалась, только всем было пофиг. Я была виновата по умолчанию. И мои слова не имели значения.
Потом я узнала, что Софка, празднуя свое совершеннолетие, напилась в хлам, может, не только напилась, но и чего похлеще приняла. Только итог один, она поссорилась со своим парнем и прибила его. Отмазать ее никак бы не вышло, были свидетели, записи камер. Тогда папаша и вспомнил про меня, есть же вторая дочь, ненужная, забытая, выброшенная, вот ее можно и посадить за грехи Софки. А любимая доченька пусть и дальше сверкает на сцене.
Мне впаяли десять лет. Мне дико странно, как могла забыть момент оглашения приговора. Тогда, глядя в лицо судье, тетке с каменным лицом, я чувствовала, как рушится жизнь. Осыпается трухлявыми ошметками к моим ногам. Они забирают у меня молодость, ставят крест на нормальной судьбе. И всем насрать. Я для них никто, пустое место, эта самая пыль под ногами, в которую они превратили мою жизнь.
Папаша позаботился об адвокате. Уверена, мой «гениальный» защитник его рук дело. Мне дали бесплатного прыщавого пацана. Такого зашуганного, что на суде он боялся слово сказать. Мямлил несуразные вещи и мечтал, чтобы это все поскорее закончилось. Я неоднократно просила, чтоб мне заменили адвоката, писала официальные бумажки. Хрен там, они хотели только быстрее упрятать меня в колонию. Меня никто не слушал, моя правда была им невыгодна.
Патрик постарался на славу, улики хорошо подтасовал и свидетелей купил. По версии следствия, я позарилась на богатую и счастливую жизнь Софки, просекла, что мордахи у нас похожи и пробралась на вечеринку, с которой «скромница» балерина очень быстро ушла, так как почувствовала себя плохо. А я подкатила к ее парню, представившись Софкой, и когда он раскусил правду, пришибла его.
Я просила об экспертизах, о более тщательной проверке, умоляла сделать хотя бы ДНК, ведь папаша не признавал нашего родства. Меня не слушали, а на одном из допросов мне намекнули, что если и дальше буду много базарить, то меня превратят в овощ. И я даже не сомневалась – выполнят угрозы, и ни у кого рука не дрогнет.
Эбби ко мне не пустили. Хоть я и знаю, что она предпринимала попытки. Обмолвился один из надзирателей. Она могла подтвердить, что в момент убийства я вообще была в деревне. Но подозреваю, ей просто заткнули рот, она неугодный свидетель и не вписывается в их нарисованную картину. А она старенькая, добродушная и наивная… надеюсь, с ней все хорошо… она выжила. Увы, сейчас, находясь фиг знает где, мне этого не узнать.