– Вы не ошиблись. Я Муромский.
– Добрый вечер, Родослав Иванович! Беспокоит Анна Павловна.
– Простите, какая Анна Павловна?
– Тихомирова – судья. Я недавно разбирала ваше алиментное дело по иску Полины Суетиной.
– А, да- да, конечно! Простите ради Бога, не вспомнил сразу. Слушаю вас внимательно.
– Родослав Иванович, я хотела бы с вами переговорить по одному делу, но не по телефону, а приватно. Вы могли бы найти пол часа для личной встречи в удобное для вас время и в подходящем, но только не публичном месте.
– Ну, безусловно для вас я найду время. Предлагаю, чтобы не тянуть с этим, встретиться завтра в семь часов вечера. Вас устраивает?
– Да, вполне, а где?
– Анна Павловна, вы знаете сквер на улице Фовизина?
– Да, иногда приходилось проезжать мимо.
– Прекрасно! Тогда давайте в этом сквере и встретимся. Знаете, там в самом центре есть фонтан с лавочками вокруг. Так, что на лавочке у фонтана. Ваше лицо я очень хорошо помню; моё, надеюсь, у вас тоже не выветрилось из памяти.
– Всё верно. Я тоже так считаю. Проблем с взаимным узнаванием у нас не должно быть! До встречи, Родослав Иванович.
– До свидания, Анна Павловна.
***
Старый сквер с фонтаном на улице Фонвизина –тот самый, что напротив здания института генетики и геронтологии был для Муромского местом памятным сакральным. Здесь он назначал в качестве оплодотворителя свои первые встречи со своими будущими клиентками – реципиентками, как называла в своё время контрактных «рожениц» Вика. Любопытно, что Родослав Иванович абсолютное большинство забеременевших о него женщин не помнил вообще, некоторые лишь едва всплывали в зыбком мареве прошлого, но воспоминания о первых трёх были свежи и полны даже деталями до такой степени, как будто свидания с ними проходили не тридцать лет тому назад, а вот совсем – совсем недавно. Ожидая судью, он присел на лавочку, стоявшую на том же самом месте, где он давным –давно, но как будто бы вчера ждал Надю Смарагдову – стройную красивую женщину в модном тёмно – бордовом пальто и в обтягивающих узкие ладони тонких чёрных перчатках. А разве можно забыть Эльвиру Полянскую с её роскошными кустодиевскими формами, её подкупающей непосредственностью и обожанием голоса Френка Синатры. Ярко и рельефно проступали сквозь десятилетия картины, запечатлевшие его встречи с Тоней – троюродной сестрой Виктории, которая годом позже сообщила Муромскому о том, что Тоня родила двойню – мальчика и девочку и совершенно счастлива…
– Добрый вечер, Родослав Иванович! – Поприветствовала судья Тихомирова недавнего процессуального ответчика, который, погрузившись в воспоминания, не обратил внимание на приближающуюся Анну Павловну.