Молодожены были безмерно счастливы. Взаимная любовь окрыляла их, и они уже будто и не ходили по земле, как обычные люди от дела к делу с неизбывной ношей забот, а летали в зачарованном мире, наполненном светом и радостью, слегка лишь касаясь напоминающих всё же о себе прозаических необходимостей, которые, однако, не в состоянии были хоть чуть омрачить душевный праздник влюблённых, но напротив становились только источником новых восхитительных красок в палитре их жизни.
Увы, безмятежное счастье четы Гессер продолжалось не долго! Всего несколько мгновений ужасной аварии на дороге изменило всё! После того, как новенькая «Волга», за рулём которой сидел Эдуард Николаевич, уходя от столкновения с «подрезавшей» её машиной, резко вильнула вправо, правое колесо зарылось и увязло в песке плохо укреплённой щебнем обочины. «Волга», несколько раз перевернувшись через крышу, упала под откос высокой на этом участке шоссе насыпи. Вику, полулежавшую с вытянутыми ногами на заднем сиденье, выбросило из салона машины. Придя в себя после недолгого беспамятства, она увидела страшную картину: их семейное авто лежало кверху колёсами с мятыми открытыми дверями, а на водительском месте – муж в невероятном жутком положении вниз окровавленной головой. Превозмогая боль в рёбрах, на подкашивающихся ногах Вика подбрела к искорёженной машине, протиснулась внутрь и, прижав чуткие пальцы к сонной артерии, поняла – самое страшное не случилось! Она почувствовала слабый пульс, муж был жив…
***
Операция закончилась и теперь профессору Игорю Михайловичу Кутицыну – заведующему отделением спино-мозговой травмы, опытнейшему хирургу и старому другу семьи Стародубцевых предстояла морально тяжелая задача – рассказать Вике, бывшей для него в течение многих прошедших лет Викусей –дочерью лучшего друга и почти, что племянницей, о неутешительных итогах операции.
Предупредившую о своём визите Вику, Игорь Михайлович встретил в большом входном холле больницы и предложил ей пройти с ним в его рабочий кабинет, но та отказалась и, глядя на него широко открытыми полными страха и надежды глазами спросила:
– Игорь Михайлович, скажите только одно. Он будет жить?
Хирург ответил не сразу. Он опустил голову с шапкой всё ещё густых, но давно уже поседевших волос и, по-отцовски приобняв страдающую молодую цветущую женщину, молча слегка прижал её к груди.
– Ну, что же вы молчите? Ответьте же мне! Эдуард будет жить?
– Да, жизнь Эдуарда Николаевича в неопасности, но…
– Что значит но?
Вика решительно отстранилась от профессора.
– Прошу вас, пожалуйста, говорите всё как есть!