Чушь.
Если парень был в комнате десять секунд назад, он должен был видеть, как я борюсь со своими узами. Почему он лжет? Что за игру он затеял?
Кто он такой?
— Дай мне знать, когда он проснется, — сказал первый заговоривший. — Мне нужна от него информация.
— Да, как скажешь, — пообещал второй. — Сразу же!
Я с трудом сглотнул, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Я боялся пошевелиться, потому что был уверен, что лжец все еще в комнате. Я не мог его видеть, но мне казалось, что удача повернулась в мою сторону.
В моем случае можно было считать, что раз уж нет невезения, значит все нормально. Да я такой.
— Дверь все еще открыта, и он смотрит в нашу сторону, — сказал второй мужчина так тихо, что я с трудом его расслышал. — Не двигайся.
Я не двигался.
Я слишком боялся пошевелиться.
Но мне было чертовски любопытно. Кто этот парень и почему он пытался сохранить мое бодрствование в тайне? Какое это имело значение?
— Подожди еще минутку. Он уже почти ушел.
Эта минута, казалось, длилась целую вечность. К тому времени, как я почувствовал, что кто-то схватил меня за связанные руки, я был так напряжен, что подпрыгнул и попытался вырваться.
— Успокойся, — предупредил мужчина. — Я не хочу случайно порезать тебя.
Да, мне бы тоже этого не хотелось.
Я почувствовал, как кто-то дернул веревки вокруг моих запястий, а затем они ослабли и упали. Я тут же потянулся к мешку на голове. Мне стало трудно дышать. Я не знал, было ли это из-за моей растущей паники, или из-за мешка, или из-за того и другого.
Я безумно удивился, когда стянул темный мешок и обнаружил, что смотрю на парня в инвалидной коляске.
Я не ожидал такого.
— Болит?
Мужчина нахмурился.
— Что болит?
Я указал на его ноги.
— А, нет. — На его лице появилось недоумение. — Ну, иногда. У меня есть небольшая чувствительность, но слабая.
— Как это случилось?
— В меня стреляли, и пуля застряла в позвоночнике, парализовав меня ниже пояса.
Дерьмо.
— Мне очень жаль.
— Почему? — Он казался таким смущенным. — Ты этого не делал.
— Нет, — ответил я. — Но мне все равно жаль.
Парень казался довольно милым. Мне не хотелось думать, что ему может быть больно. Мне действительно не нравилось думать о том, что кому-то больно, даже плохим парням. Хотя отцам некоторых из них стоило вынуть, прежде чем они размножились.
Парень склонил голову набок, на его лице появилось странное выражение.
— У тебя не хватает винтиков?
— А?
Он покачал головой.
— Не обращай внимания.
Парень подкатился к двери и выглянул наружу. Я не был уверен, что он видел, но это, казалось, его порадовало. Он оглянулся на меня и махнул рукой.