Маринка страдала, не могла спать по ночам, плакала, тосковала о своём Новогоднем потерянном принце. Успокаивало только то, что она всё-равно решила уехать по весне далеко отсюда. И теперь это её решение было уже конкретно и бесповоротно.
Наступила весна. Маринка собрала свои необходимые и любимые вещи, упаковала всё в один старый чемодан, купила билет на поезд до Севастополя, о котором так много когда-то рассказывал отец, о котором она мечтала и с которым связывала своё будущее. Ей не было ещё и восемнадцати лет. Никто больше не удерживал эту проблемную девушку. Она села в поезд и поехала навстречу неоглядным морским просторам, шуму чаек и прибоя, своей свободе, чтобы самой и без давления вместо помощи принимать решения, самой строить свою собственную жизнь. Чем ближе Маринка подъезжала к конечной станции, тем больше волновалось её сердечко. Что ждёт её впереди, наивную семнадцатилетнюю девушку, одну, без всякой поддержки в большом, южном, приморском городе? Хотелось верить только в хорошее. Она даже и не подозревала, сколько ещё испытаний её ждёт впереди, как тяжело будет открывать наивные глаза на действительную реальность жизни, учиться правильно понимать людей, контролировать свои чувства, различать не только чистые жизненные краски, но и разные всякие полутона. Сколько ещё ошибок она наляпает в жизни. от которых некому будет предостеречь, и как тяжело будет их исправлять. А пока Маринка почти задыхалась от восторга увиденной панорамы моря, всей грудью вдыхала этот необыкновенный морской воздух, ворвавшийся в приоткрытое окно вагона и просто растворялась в этих необъятных морских просторах. Это был другой мир для неё, и она уже любила всё это, сразу и навсегда!
Ну, здравствуй, Севастополь!
Вот и закончилась часть истории моей жизни. Хоть она и не вместила много других эпизодов, поскольку радости там было почти ничего и мне не хотелось загружать вас ещё больше, я чувствую удовлетворение и спокойствие, будто поставила наконец точку в определённой части прошлого, выпустила томившуюся птицу из клетки, наконец-то смогла открыться и рассказать о своих истиных чувствах детства и юношества, которые так долго переполняли мой сосуд памяти. Когда писала, всколыхнула многие силы вокруг себя. Видимо, потревожила и дух старой ведьмы. В первый же день, когда закончила это писать, а потом пошла на работу в магазин, сильно порезала большой палец правой руки, отрезала на слоере кусочек пальца с частью ногтевой лунки, как будто старая колдунья выразила свой протест против выхода в свет этой истории. Я боролась с её проклятиями, заложенными при моём рождении, большую часть моей жизни, но ей всё-равно меня не одолеть. А когда описывала сцену смерти любимой бабули, почему-то из носа начала капать кровь, чего ранее никогда не было.