– А я вам зачем? Ну, здесь.
– Научу тебя кое-чему. Очень ты мне меня напоминаешь. Я в молодости тоже вот так помучилась с людьми. Все оценивала: всех, себя. Примеряла себя к остальным. А так не надо.
– А как надо?
– Да плевать на все. Живи и наслаждайся. И всякую горечь в себе не копи. Избавляйся от нее.
– А как?
– Этому я тебя научу.
Вошла Юля и сказала, что все готово.
– Пойдем, – позвала Луиза Густавовна. Марина поставила чашку, они вышли из дома и пошли к оранжерее. Сквозь стекла была видна густая зелень, листья и лианы. Луиза Густавовна открыла дверь перед Мариной. В оранжерее было очень влажно и душно. Под ногами стелился густой травяной ковер.
– Как тут жарко, – сказала Марина.
– Раздевайся, – сказала Луиза Густавовна и показала на крючки для одежды.
– Как? – не поняла Марина.
– Совсем.
Саговник, виноградные лозы, мандариновые деревья закрутились вокруг. Марина подумала: “Что за странный чай?”
– Я не понимаю… – сказала она.
– Марина, у нас всего часа полтора осталось, не тяни.
Луиза Густавовна сняла туфли и ступила ногами на траву.
– Ох, прекрасно, – сказала она. Потом она сняла брюки, пиджак, легкую розоватую блузку и нижнее белье. “Ну и денек, – подумала Марина, – голые женщины сегодня меня преследуют”. Луиза Густавовна была очень хороша: все, что должно висеть, висело с достоинством, а все, что должно расти, росло геометрически строго.
– Вы хотите со мной… – предположила Марина.
– Ха-ха-ха. Ни в коем случае.
Это успокоило Марину. Она стала раздеваться, но как-то скромно, в надежде, что Луиза Густавовна передумает и остановит спектакль. Но спектакль только начался. Когда Марина разделась, Луиза Густавовна повесила их одежду, взяла Марину за руку и повела сквозь толщу листьев. По траве было так приятно ступать, что Марина скоро совсем успокоилась.
– Смотри, это лавр, – говорила директор, – это гибискусы.
Ее голос звучал все мягче. Она раздвинула лианы, и они вышли на полянку размером с обычную комнату. Прямо перед ними лежали два больших валуна. Полянка завершалась густой лиственной чащей.
Марине стало еще жарче от предчувствия чего-то необычного. Влага выступила на ключицах и спине. Свет пробивался только сверху и вокруг было сумрачно.
– Стой здесь, – сказала Луиза Густавовна.
– А что тут такое? – прошептала Марина.
– Сейчас увидишь.
Из чащи к ним вышли две маленькие белые козочки. Они пугливо оглядывались и принюхивались, смешно двигая носами.
– Юра, Боря, – почти шепотом позвала Луиза Густавовна, – девочки, ко мне.
– Девочки? – спросила Марина.
– Да. Ты заметила, что мужчины всегда дают своим женам мужские имена? Вика становится Витей, Александра – Саней. Вот и у меня так же.