Юра и Боря освоились и подошли. Было видно, что боятся они только Марины, а Луиза Густавовна им хорошо знакома. Но и к Марине они тут же привыкли. Она погладила их по голове, и Юра с Борей тоненько и радостно заблеяли. Марина с детства не видела коз так близко. Ей стало так легко и спокойно, как будто и не было этого утра, слез в кабинете директора, как будто давно не случалось ничего плохого.
– Так, – скомандовала Луиза Густавовна, – Юра, Боря. Давайте.
Не выпуская руку Марины, она подошла к валунам и поставила ногу на один из них, кивнув на второй. Марина послушно встала так же. Теперь Юре и Боре открылось все. Между ними и женской Природой не было больше ни километров шоссе, ни границ, ни войн. Путь лежал короткий и волнующий. Юра и Боря приблизились.
Когда шершавый язык коснулся Марины, она выдохнула. Ей досталась Юра. Она тихонько блеяла и легонько потряхивала головой.
Мир уже не был злым или добрым, холодным или жарким. Марина просто плыла по водной глади. Не осуждая и не оценивая, не разглядывая и не прислушиваясь. Далеко внизу старалась Юра…
– А теперь, – сказала Луиза Густавовна, – говори. Сбрось всю гадость, которая в тебе накопилась. Все должно уйти в Юру, отдай ей все.
– Но я… не могу сейчас ничего придумать.
– У тебя увели парня. Начни хотя бы с этого.
– Да, увели… Красивая властная девушка. Смесь аристократа и маргинала. Гораздо красивее меня. Мне не быть такой.
– Молодец, продолжай.
– Я мечтала быть красивой, но откуда там? Грудь не задалась, волосы так себе. Еще в детстве все смеялись…
– Хорошо.
Гнев внутри Марины начал нарастать, собираясь в большие снопы. Она припомнила школу, университет, неудачные отношения, замкнутый характер, любимое одиночество, скверные книжки, которые нужно читать, чтобы было, что обсуждать. Каждый раз, когда она выкрикивала что-нибудь особенно эмоциональное, Юра внизу слабенько блеяла. Ее голова все сильнее зарывалась в межножье. Марина была уже насквозь пронизана собственным ливнем. Она превратилась в крепкое кукурузное зернышко, упавшее в раскаленное подсолнечное масло, на самое дно кастрюли. Ее оболочка нагрелась до предела и стала раздуваться, потрескивая. Белая мякоть давила изнутри. Юра мотала головой. Масло жгло, подбираясь к самой сердцевине. Марина зажмурилась и не видела ничего.
– А еще я не поступила в балетное училище, – хрипло выкрикнула она, и в ту же секунду все лопнуло. Юра замертво упала к ее ногам. Боря подбежала обнюхать подругу…
Когда они одевались и Марина начала соображать, она сказала Луизе Густавовне:
– Вы извините меня за Юру.