– Да брось. Я, когда лет десять назад узнала о козотерапии, штук восемь загубила. Потом только научилась по порциям с ними общаться. Сегодня рассказала, что на работе проблемы, завтра, что мужа нет.
– А почему вы ничего сейчас не сказали?
– Да у меня неплохая неделя была. Я уж так, за компанию, чтобы тебе не страшно.
Водитель отвез их на работу, а на выходных Марине пришло сообщение от Луизы Густавовны. Это было фото козочки с подписью: “Завезли шесть новых. Эту зовут Дима. Нравится?” Марина улыбнулась, ответила и пошла выбрасывать коробку с вещами, которые остались от ее неуклюжего возлюбленного.
Философия страха
Поздно было, но Ромка боялся не темноты, а боялся забыть то, что сказал Мастер на встрече. Ему хотелось скорее записать эти мысли, чтобы потом выучить.
“Жизнь, ─ вспоминал Ромка слова Мастера, ─ это молотильня судьбы. Всякого человека, всякое зернышко перемелет она и отправит восвояси, в вечные закрома. Здорово, ну до чего здорово. Не забыть бы ─ молотильня”. До дома оставалось чуть-чуть. Январь подгонял его морозной рукой. Выпитый чай подгонял тоже. На их философских собраниях Ромка всегда выпивал стаканов шесть: так иссушала его жажда новых знаний, откровений. “Разве что остановиться здесь, ─ подумал он, проходя мимо темного закутка, ─ нет, я же мыслящая натура, не футболист какой-нибудь”.
Окна почти нигде не горели, дом холодно и беззвучно уносился в небо. “Дом, ─ подумал Ромка, ─ это молотильня неба”, подумал и вошел в подъезд. Приехал лифт с пассажиром, Ромка отступил, пропуская того на выход. Но пассажир не вышел.
─ Прокачусь еще, ─ сказал он Ромке, ─ тридцать лет в этом доме прожил. Завтра переезжать, а меня грусть не отпускает. Вот, с утра катаюсь.
─ Вы хоть вещи собрали? ─ участливо спросил Ромка.
─ Давно еще. Тридцать лет назад.
Ромка нажал на родной двадцать первый этаж. Лифт послушно поплыл вверх. Ромка представлял, как тепло сейчас дома. Жена спит, но проснется, чтобы покормить его холодной свининой с горчицей и салатом. Вдруг сзади зашумела куртка, рука нажала на стоп, а в спину уперлось что-то. Все три действия мелькнули одновременно. Мгновение назад в Ромкиной голове еще гуляла свинина, а вот уже голос пассажира, из мягкого и ностальгического ставший грубым сказал:
─ У меня нож. Не оборачивайся.
Ромке пострашнело. Жена, которая сидела дома, часто рассказывала ему о таком, причем одалживала это не из телевизора, а из фантазий. И вот теперь случилось.
─ Что вы хотите? ─ спросил Ромка. Во рту пересохло. Незнакомец будто ждал вопроса:
─ Снимай штаны и нагнись. ─ Нож порвал куртку и достиг спины, сквозь свитер и рубашку. Ромка послушался, все еще надеясь, что это просто врач, потерявший практику. Сзади стало холодно, а потом вдруг резко тепло и неприятно. Неприятно ─ но не более того. Через пять минут Ромка немного осмелел: