– Это наш новый поляновец. Знакомься.
Я назвал имя и пожал очень неприятную руку.
– Он будет дом строить и времянку, а ты ему электрику проведешь, ― сказал председатель.
– Можно. Проводов-то вон сколько, ― он кивнул на неопределенную кучу. ― А кто ж будет строить?
– А то ты не знаешь.
– Неужели эти ворюги с тринадцатого? Ой, Славка, ― обратился он ко мне, ― пропал твой домик. Они мало того что все материалы попрут, так еще и… У них знаешь собака какая? Цербер! Повадилась срать мне под яблони. Такие яблоньки у меня были, от деда достались. Он мне перед отъездом-то сказал, береги, Митя, яблоньки. А собака все засрала. Такая мельба, такая мельба… У меня через них все нервы продырявились. Во!
И он показал на дырку в штанах.
Я не знал, что говорить. Просто смотрел на председателя в надежде, что он знает.
– Иваныч, ладно, ― сказал председатель, ― еще никто ничего не строит. Вечно у тебя все виноваты. Я с тобой вот еще о чем хотел поговорить. Ты опять взялся? Вчера ко мне Лариска приходила, вся в слезах.
– Лариска? Это с какого участка?
– С какого надо. Ты уже не помнишь?
– Федорыч.
– Иваныч.
– Федорыч, ты ж понимаешь. Надо мне. Чего они все? Ну знаете же мою ситуацию.
– Знаем. Но и ты нас пойми. Давай хоть раз-два в месяц. А то ты еженедельно уже стал. Посовестись вот хоть нового жителя.
– Придет и его час, ― вдруг улыбнувшись, сказал электрик. Я улыбнулся в ответ.
– Иваныч, ― строго сказал председатель. Я вечером зайду, поговорим еще.
Мы вышли и отправились на тринадцатый участок, к тем самым строителям.
– А что он такое делает? ― спросил я.
– Иваныч? Насилует.
– В каком смысле?
– В очевидном. Подбегает ночью с граблями своими ― у него еще одни есть, укороченные, ― и насилует.
Я вспомнил, чему я улыбнулся и снова спросил:
– А что ж вы его не?.. Ну, в полицию?
Председатель вздохнул:
– Да жалко его. Он живет тут один, круглый год. За свет-воду не платит. Если еще и насиловать перестанет. Пропадет же человек. И так уже кожа, кости и еще чуть кожи.
– Как же он стог такой дотащил?
– А-а. Из последних сил. Или подговорил кого. Может, жертву свою ― в обмен на свободу. Я тебя, мол, сегодня ночью не трону, но ты уж, будь любезен, стог мне приволоки. Да вы не пугайтесь так, Слава, не бойтесь. Он не опасный. У него уж там все раскрошилось. Совсем не больно. Не знаю, как и назвать-то даже… Микродискомфорт, что ли.
– А он, получается, и вас?..
– Многократно. Он всех тут уже по нескольку раз. А я не обращаю внимания. Что ж поделаешь. Ну вот так человек устроен. Зато свет вам проведет, будете при свете сидеть. Почитаете хоть. Телефончик зарядите. Энергия!