– А вот эти строители, с тринадцатого участка…
– Да.
– Что у них за собака? Не бультерьер случайно?
– Отродясь у них собаки не было. Я же говорю: спокойствие у нас, какое поискать.
Мы свернули и пошли вдоль леса. Заморосил весенний дождь. Навстречу нам попался человек. Он был толстый и весь покрыт какой-то зловонной жижей, что не шло к его белой рубашке и фартуку. На веревке он вел такую же белоснежно-загаженную козу.
–Игнат Игнатыч.
– Федорыч. ― У толстяка оказался высокий голос.
– Что такое? ― спросил председатель.
– Да это ужас. Стою сейчас на кухне, готовлю грушу фламбе. Весь, как видишь, в белом. Коньячок подливаю. Объедения ожидаю, значит. И тут у соседа с семьдесят первого опять трубу прорвало. И все мне в кухню, она же рядом. Я Беату схватил ― и к тебе. А ты сам ко мне идешь.
– Да я не к тебе. Мы к строителям. Это вот Слава, познакомься.
Я пожал руку похлеще электриковской.
– Мы к Иванычу ходили. Теперь вот к строителям. Человек строиться будет.
Игнат Игнатыч улыбнулся, как будто припомнив что-то приятное.
– А что ж, Слава, Иваныч вас уже того?
– Игнат Игнатыч, человек только приехал, ― ответил за меня председатель, ― а ты уже с Иванычем его сталкиваешь.
Игнат Игнатыч захихикал.
– Нет пока, ― ответил я, ― он сказал, что мой час еще придет.
Тут уж захихикали они оба.
– Я тогда домой пойду, ― сказал Игнат Игнатыч, ― фламбе попробую воскресить. А ты зайди к этим козлам. (Он виновато посмотрел на Беату.) Только не верь им, не верь. Это явно не в последний раз!
– Ну, зачем ты так? ― успокоил председатель. ― Ну, прорвало у людей трубу…
– Шестой раз.
– Ну ладно. Иванычу же прощаем.
– Так он какая-никакая компания. Ненадолго. А эти для себя живут.
– Игнат Игнатыч, я поговорю. Не обижайся на них.
Мы пошли втроем. Игнат Игнатыч плелся сзади с Беатой, то проклиная соседей, то восхваляя фламбе и французскую кулинарию в целом.
– Интересно как здесь участки расположены, ― сказал я, ― не по порядку.
– Это Медичев так придумал. Не знаю, правда, зачем.
Он достал карту Св. Полян.
– Вот видите, на треугольник похоже, вверх ногами. Вот здесь въезд. Вот ваш участок, вот мы здесь, у леса.
– Воронка, ― сказал Игнат Игнатыч сзади, ― на воронку похоже. Я через такую домашнее “бордо” по бутылкам разливаю.
Он свернул на свой участок, мы попрощались. Дождь перестал.
Со строителями знакомство вышло коротким. Они сидели на скамейке перед домом, похожие как братья. К счастью, председатель заранее предупредил меня: родства тут нет. У обоих были деловитые сосредоточенные лица, крупные руки, шеи под стать. Играло радио: их любимая строительная волна. Первый брал идеально обструганный брусок и вколачивал в него по краям два гвоздя. Вколачивал так, что шляпка утопала в плотной древесине. После этого передавал брусок второму, который, работая клещами и молотком, старался выбить или вынуть гвоздь из бруска. Я подумал, что они не особенно заняты, но председатель, больше меня знавший местные порядки, сказал, что беспокоить их не стоит. Через час ― так через час. Я назвал номер участка, и мы ушли.