Джуля принюхалась: незнакомца кормили. Тянуло вернуться на запах еды, а страх не отпускал. Вскоре подошла хозяйка и угостила двумя сосисками, что-то приговаривая. Джуля встряхнулась и опасливо прошла за хозяйкой к вольеру. На этот раз незнакомец не был враждебен.
Так, для совместной жизни познакомились Джуля и Редис. Пса в честь розового корнеплода назвала одна из швей, заметив, что от напряженного лая он розовел. Пес был в два раза меньше суки, но в его манере держаться, во взгляде чувствовалось старшинство. Это был бывалый четырехлетний кобель, взятый из приюта. Нервный, поджарый Редис сдружился с Джулей, всем своим видом показывая снисходительность к младшему. Обитателей цеха еще целый месяц встречал непримиримый лай: новый охранник был слишком усерден.
– Тварь такая, – ругалась хозяйка. – Че ты лаешь? Ты же с самого начала видишь их! Пора бы знать своих уже… Заткнись, надоел!
Редис не слушал, ощущал себя хозяином двора и большим грозным зверем, которого из страха держат в клетке. Боязливые взгляды входящих распаляли пса, в мелкозубой пасти бурлил ожесточенный лай.
Во время летних гроз, когда Джуля от страха дрожала в будке, Редис носился вдоль вольера и лаял на небо и молнии. Подрагивал, смоченный дождем, и кружил с важным видом, возбужденный собственной смелостью. Успокоившись, бежал к подруге и укладывался рядом. Сука, страшась гроз, долго отлеживалась в будке и не казала носа.
На ночь их выпускали из вольера. Собаки довольно скоро надоели друг другу и равнодушно сосуществовали на одной территории. Однообразное кормление заставляло их мучиться ненасытными утробами. Они портились от скуки и тоски, становились дурнее, злее. Джуля теряла былое доверие, смотрела недоверчиво, порыкивала на Редиса…
Прошло три теплых месяца. Редис однажды юркнул за дверь в воротах, воспользовавшись моментом. Сбежал. Хозяйка сокрушалась из-за пропажи:
– Что за псины мне попадаются бестолковые! Одна – дура, второй – предатель!
Джуля снова была одна. Старуха кормила ее механически, не замечая жизни в черно-буром животном, путавшемся под ногами каждый вечер. Собака давно стала движущимся темным пятном в однообразной внутренности двора.
Ей снился один и тот же сон. Дверь в воротах была настежь открыта. Она бросалась к выходу и выбегала к громадному полю, где стояли тысячи мисок, полных корма. Поле тянулось насколько хватало взгляда. Далеко вдали, темной кромкой тянулась громадная туча – набухая, вздуваясь, приближалась человеческая стая. Джуля бежала к мискам, спешила наесться и набрасывалась на корм. Всюду попадалось одно варево – привычная ее похлебка. А темная людская стая приближалась, поле уменьшалось. Люди шли, летели, ползали, стремительно сокращая расстояние до дворняги, бешеный крик и свист сверлили слух, масса перекошенных, хищных лиц смотрели на нее…