– И еще…
Варфоломей сдержал зевоту, оторвал глаза от цифр:
– Говорите-говорите, – нетерпеливо пробормотал.
– У вас следователь Крещеный на первой линии!
Варфоломей откашлялся, кивнул и снял трубку:
– Ну, Даня, докладывай, что там с благоверной Черницына?
Крещеный жестяным, лязгающим голосом ответствовал:
– Жить будет, хотя порезала себя основательно.
– Вот безголовая – жизнью бросаться! А ты как? Журавлев мне сказал, что у тебя какой-то приступ случился в квартире.
– Головокружение легкое, – проворчал Данила, – зрелище-то не из приятных, между прочим, а я и поотвык за годы.
– Плох мир, в котором к таким вещам привыкать надо!
Данила кашлянул, почмокал губами, обдумывая слова:
– Слушай, Варфоломей…
– Ты не просиживай ягодицы, нам работать надо – жду тебя.
– Погоди! – заголосил Данила, – трубку-то не вешай, я хочу тебя попросить с женой Черницына потолковать.
– У нее информация по делу есть? А что нам, Черницын-то, по ее собственным словам – уже с полгода как на том свете.
– Нет, Варфоломей, ты ее образумь, понимаешь? Как ты меня в свое время образумил, я-ж знаю, что ты умеешь человека…
Варфоломей вздохнул:
– Не дурак я, сообразил сразу, о чем ты – только не могу я помочь, не знаком с супругой Черницына, как я образумлю ее?
– У тебя дар есть к людям в душу влезать.
– В очко, – напомнил Варфоломей, – не в душу, а в очко, да без мыла желательно, с головой да поглубже, а в душу – это сверху, это не ко мне.
Данила зло, недовольно проскрежетал:
– Ну что теперь обмусоливать зазря, чем словопрения пустые разводить как воду – ты лучше слова свои к делу употреби!
– Да что слова! – крикнул Варфоломей, а затем спокойно добавил, – в самом-то деле… человек сам… понимаешь, Даня, сам человек, человек сам! И ты сам, Данила, и я сам, и каждый сам. Вот тебе, например, посчастливилось, ей-богу, а другим на это дело раскошеливаться надо, но ты – от роду Крещеный! И не по фамилии, не формально, не на словах, а как есть ты сам, и человек сам должен, без других – на них не полагаются, это факт.
Данила строго спросил:
– Ты с Тамарой говорить будешь… или паясничать?
– Утром, до полудня, может, к ней заскочим, я покумекаю, что ей скажу, а сейчас жду тебя в отделении – время-то идет!
Варфоломей положил трубку и, опустившись в кресло, закинул ногу на ногу и принялся внимательно изучать отправление, в котором содержалась коммуникационная информация о входящих и исходящих звонках с домашнего телефона Рябчикова, Бориса Геннадиевича, хозяина квартиры на улице Головольницкой, которую с октября снимает Акстафой, и с телефона Ефремова – информацию переслали работники ночной смены базовой станции телефонной связи.