– Ты мою мурлыку не обижай, – пригрозил Ламасов.
Данила и Варфоломей оглянулись на стук в дверь.
– Варфоломей Владимирович, – просунула в приоткрытую дверь свою светлую, кучерявую голову Алиса Иосифовна, мелодичным голосом звеня, – вам пришли видеоматериалы и краткое заключение от органов автодорожной инспекции!
Варфоломей подскочил к ней, взял конверт и, в самозабвении, чмокнул Алису Иосифовну в горячий, молодой, розовый лоб.
– Даня, – повернулся Варфоломей, – вот сейчас и узнаем!
– А что тебе от гаишников понадобилось? – спросил Данила.
– О, это исключительно полезные молодцы! Для нашего дела-то…
И, повернувшись к Алисе, пока нетерпеливо надрезал конверт перочинным ножичком, Варфоломей теплым голосом сказал:
– А вы, девонька моя любезная, можете быть свободны!
– Слушаюсь, товарищ лейтенант! – и она отретировалась.
Варфоломей нажал кнопку на панели видеомагнитофона, и – на секунду задумавшись, аппарат выплюнул просмотренную уже с десяток раз кассету Романова, – а на ее место Ламасов пристроил другую, полученную от органов ГИБДД, и, прижав палец к скривившимся губам, несколько долгих секунд ждал, пока щелкающие лентопротяжные механизмы, жужжащие видеоголовки, стрекочущие приемо-передающие устройства не войдут в каданс! И когда это наконец случилось, и на экране появилось долгожданное изображение, вместе с Данилой они отсмотрели видеоряд с камеры наблюдения у перекрестка, на котором было видно, как светловолосый мужчина из переулка, остановившись у дороги, тормозит черно-желтый таксомотор.
– Следующий шаг – допросить таксиста, – подытожил Данила.
Варфоломей, вдумчиво нахмурившись, обернулся и изучил глазами схему Головольницкой и маршрута подозреваемого, изучил цифры, указывающие время, и свои комментарии к ним.
– У меня в ящике стола секундомер, – неожиданного сказал он, – вот ты возьми-ка его, надевай шапку и бегом на улицу.
Спустя семь минут Варфоломей и Данила вернулись с улицы в кабинет, ухая от холода и отряхивая куртки, а Варфоломей во весь рот обнадеживающе ухмылялся, потрясая пальцем, и раздразнено-раздраженный Данила с тупым, острым как боль любопытством глядел на румяную, длинную, жизнерадостную и вдохновенно-одухотворенную физиономию Варфоломея.
Он повесил куртку, зашвырнул шапку на шкаф, а Данила ждал.
– Ну, значит, так! – потирая ладоши, сказал Варфоломей.
– У тебя мысли есть – говори, – поторапливал его Данила.
– Вот сюда погляди…
Варфоломей взял маркер, с хлопающим звуком отсоединил колпачок, подошел к доске, сместил несколько фотографий и беглым движением руки прочертил черную чуть кривоватую линию на свободном закутке, подписав над ней мелкими цифрами «114» – это, пояснил шутливо-менторским тоном Варфоломей, длина переулка в метрах, а линия – и есть сам переулок.