Теперь самое интересное, Варфоломей ткнул жирную точку приблизительно на пятнадцатом метре, отмерив расстояние в фалангу указательного пальца от начала линии, и отметил точку как «А», а другую точку, поставленную в самом конце линии, как точку «Б» – и от точки «А» до точки «Б» около ста метров, в точке «А» установлена камера Романова, а точка «Б» просматривается с камеры видеонаблюдения у перекрестка.
Данила, скрутив руки перед грудью, притоптывал ботинком.
Варфоломей, прижав палец к губам и изучая рисунок, сказал:
– …стометровку оставшуюся наш субчик должен был бы преодолеть секунд за тридцать-сорок, учитывая темп ходьбы.
– А откуда убежденность, – спросил Данила, – что он не преодолел ее за сорок секунд? Или даже за те же тридцать!
– Вот тут, – указал Ламасов на доску, – цифры видишь?
Он подступился и обвел цифры в кружок.
– Время? – сказал Данила.
– Оно самое, – подтвердил Варфоломей, – время с камеры Романова, точное время, когда наш фрукт появляется в кадре!
У Данилы глаза раскрылись, он повернулся к телеэкрану.
– …а на второй камере наш персонаж появляется спустя две минуты, – проговорил Данила, – интересно!
– Две минуты и семнадцать секунд, – уточнил Варфоломей с улыбкой, – а это – будьте-нате! – сто тридцать семь секунд.
Данила повернулся и поглядел на Варфоломея:
– Допускаю, это – наблюдение, – сказал он.
– Меня теперь таксомотор тревожит, – Варфоломей закрыл маркер, убрал в стол и опустился в кресло, – случайно ли водитель к себе убийцу подсадил… или закономерно? Может, у них какая-то договоренность была заранее, и незнакомец наш в переулке отсиживался, пока сообщник – вольный или невольный, проплаченный или случайный? – ему сигнал не подал?
Данила промолчал, перематывая взад-вперед запыхавшуюся пленку и внимательно, прильнув к экрану, изучая картинку.
– …но если допустить, хотя бы на мгновение, что между ними договоренность отсутствовала, тогда… – Варфоломей сложил пальцы рук под подбородком, – к чему так рисковать? Не пойму я. Ведь не заявился же убийца пешком, правильно? У него с собой ружье имелось – а это орудие убийства! Вот если бы он Ефремову череп вазой с цветами проломил или первой попавшейся под руку скалкой, то я бы не грешил, что субъект наш с готовностью убивать на Головольницкую отправился.
Данила утвердительно кивнул, а Ламасов продолжил:
– Но ведь ружье у него было – а не абы что, тут и вправду, ясный и простой посыл на смертоубийство! А значит, он обдумывать должен был да распланировать заранее свои действия, пути отступления в случае чего… но, может, кое-что он предвидеть, предугадать не смог – но это для человека простительно, а для убийцы – это непростительно. Во всевозможных общечеловеческих смыслах непростительно!