– Давайте.
– Начнем с имени – вы не поинтересовались, как зовут его?
– Да я только так, – пожал плечами Горчаков, – чтобы, как говорится, товарищескую атмосферу вдохнуть, спросил его…
– А он?
– Сказал, что его Николаем зовут.
– Николаем? – чуть придвинулся Варфоломей.
– Да, – дрожаще-бледными губами произнес Горчаков.
– А вот, Кирилл Ильич, скажите мне, как, по-вашему – он вам соврал?
– А как, товарищ лейтенант, тут поймешь так с ходу-то?
– Ну, я так вот размышляю, Кирилл Ильич, что вы – таксист со стажем, и с людьми всевозможных сортов вас обстоятельства сталкивают изо дня в день – верно? – сделал паузу Ламасов.
– Верно, – задумчиво пожевал губами Горчаков.
– И у вас, – с улыбкой протянул Ламасов, – мне очень хочется верить, Кирилл, натренировалась, вот как мускул, интуиция – эдакое чутье, которое вам подсказывает моментально, что за человек к вам в такси садится – по голосу его, по случайному жесту, может, по словам, которые человек с вами в общении употребляет, по тому, какие сигналы он подает вам! – и вся эта сумма, этот замысловатый спектр, он вами замечается, он вами воспринимается и регистрируется единовременно… Он вами усваивается беспрепятственно, и в ответ пробуждается в уме вашем, в настроении, определенное чувство, иногда оно положительное в свойстве своем, а иногда отрицательное, неприязненное… но всякое чувство похоже, так сказать, на мыльный пузырь – загляните, пожалуйста, будьте добры, внутрь себя! Или, если не можете, хотя бы на капли воды на краешке стакана… присмотритесь повнимательнее – вы видите? Они пронизаны светом, светятся и подрагивают как будто бы. И оно, это чувство, есть нечто прозрачное, да? Но одновременно окрашенное удивительными, яркими, пустыми и живыми, Кирилл, слепяще-нирванистическими красками, и в пузыре этом содержится слепок с человека, потому что люди в сущности своей – и есть такие вот пузыри! – они надуваются и, перепутываясь, мчатся к небесам столпотворением, как вот сперматозоиды для оплодотворения яйцеклетки, но их пути прерываются, они лопаются, а случается иногда – как вот мы с вами теперь! – они волей непреложного случая сталкиваются и сливаются, и становятся на момент одним целым прежде, чем лопнуть…
Варфоломей сделал мягкий, но властно-покровительственный жест ладонью и звучно прищелкнул длинными пальцами.
– А теперь, Кирилл, подумаем – стал бы человек, только что убивший другого человека, называть кому попало свое имя?
– Он заикнулся, я помню, – подумав, ответил Горчаков.
– Заикнулся?
– Да, – кивнул Горчаков.
– Как именно?