Но всё же было похоже на него.
Сердце Даниэля вырвалось из груди и теперь лежало осколками на полу душевой. Карлтон трахнул его не для процесса соединения и даже не потому, что хотел. В произошедшем не было чувств, всего лишь физическое превосходство. Карлтон просто отомстил.
И Даниэль считал, что он это заслужил. Он заставил Карлтона заниматься с ним сексом, даже несмотря на то что сыграл на желании Карлтона, чтобы добиться этого. Но альфа всего этого не хотел. Всё просто, как дважды два.
И это стало одной из причин, почему он прекратил трахать парня, тогда как мог успешно продолжать до утра. Даниэль хотел, чтобы Карлтон ему сдался, признал их парой. Он не хотел сломать его, а чувствовал себя так, словно этим и занимается.
Поэтому Даниэль остановился, освободил Карлтона и ушёл. И было бы лучше, если бы альфа не последовал за ним в душ, но Даниэль знал, что тому требуется вернуть хоть сколько-нибудь гордости. Вот только очень печально, что эта гордость стоила души Даниэля.
И вот теперь Карлтон ушёл, возвращался на территорию своей стаи. И Эверсон понимал, что здесь он не покажется, по крайней мере, по собственной воле. Карлтон его явно ненавидел. Их союз был создан не судьбой, а адом, потому что именно там сейчас себя чувствовал Даниэль.
Отказываясь впадать во всеохватывающую тоску, он поднялся на ноги и закончил принимать душ. Электус поморщился, обмывая местечко между ягодицами, и ощутил небольшие разрывы, напомнившие, что перед трахом Карлтон даже не позаботился растянуть его. Да он даже не озаботился тем, чтобы Даниэль кончил.
Его первый раз в роли нижнего оказался ничтожным провалом. Было больно и унизительно, и Даниэль больше не хотел повторения. Не стоит и гадать о том, насколько сильно Карлтон его ненавидел. Эверсон считал, что доставил ему удовольствие, вот только сейчас не был так в этом уверен. Как кто-то мог получать удовольствие от того, что его трахают.
И он больше не хотел секса.
Даниэль выключил воду и выбрался из душа. Разум онемел, впрочем как и всё тело. Обсушив себя полотенцем, он подошёл к шкафу и вытащил пижаму. Обычно он спал голым, но сейчас это принесло бы ощущение уязвимости и поверженности.
Он даже в своей постели не хотел спать. Даниэль просто сорвал покрывало и устроился у окна, прижавшись лицом к холодному стеклу и глядя в темноту.
И именно это он ощущал — тьму. Всё внутри него было тёмным, пустым и холодным. И ему тоже было холодно. Даниэль плотнее завернулся в одеяло, гадая, а согреется ли когда-нибудь снова.
Он так не думал. Тепло исходило от тела Карлтона, от того, как мужчина извивался под ним и умолял дать ему кончить. А это, как знал Даниэль, больше никогда не повторится. У него был один шанс, и он его упустил. И будущее его виделось унылым и одиноким.