• Ваше волнение вызвано инстинктом самосохранения, но, как бы то ни было, вы должны с ним справиться. Большие люди, действительно, решают исключительно большие проблемы (маленькими проблемами занимаются те, кто рангом ниже). Но если «сильный мира сего» снизошел до вас, то это значит, что ваша проблема и для него критически важна, иначе с чего бы он стал тратить свое время на вас? Поверьте, вы никогда не заставите большого человека проникнуться вашими заботами, если сам он в этом не заинтересован. Поэтому расслабьтесь и доведите переговоры до конца. Вы уже достигли существенного прогресса, судя по тому, что калибр ваших оппонентов увеличился. Не дайте себя запугать должностями и чинами. Запомните: вы всегда общаетесь с теми, с кем достойны общаться на вашем уровне. Исключения мне неизвестны.
Глава 20
Все пройдет, пройдет и это
Наступил новый день; меня одолевало малодушие и грызла уже ставшая привычной мысль: а не послать ли все к черту, взять предложенные мне три оклада и сунуть голову в песок? Я был измотан до невозможности, и если в проведении переговоров вышел на новый уровень, что можно было считать локальным успехом, то здесь, на этом уровне, меня ждал новый противник – свежий, ничем не утомленный и далеко не глупый. Я же оставался тем самым, что и на всех уровнях до него, только еще более усталым. «Жизнь не заканчивается на трех окладах», – говорил я себе, но на самом-то деле я остро ощущал, что разочаровался во всем. В течение всего того времени, что я подвергался травле, я не ощущал подлинного вкуса жизни. Это трудно объяснить и трудно понять, но, раз испытав такое чувство, уже не спутаешь его ни с чем другим. Я знал, что, послав все к черту, я пошлю к черту только самого себя и свои права, которые никто не будет защищать. Если я сдамся сейчас, то все мои старания добиться справедливости окажутся тщетными. Никто даже не узнает о том, что здесь происходило. Такова тактика моих противников: взять меня измором, сделать вид, что ничего не было, скрыть все нарушения и создать для меня невыносимые условия существования.
Все это, конечно, было лирикой, мыслительной реакцией на переработку шокирующих эмоций воспаленным организмом, но умом, не сердцем, я понимал, что класс переговорщика, с которым я теперь вынужден был тягаться, намного выше моего. Я чувствовал себя старательным третьеразрядником, проводящим спарринг с давно всем все доказавшим мастером спорта. Мне оставалось только одно: держаться своей линии защиты, то есть использовать тот набор аргументов, которым я владел, несмотря на то, что он был несравним с многообразным арсеналом противника. Возможно, это был не лучший вариант защиты. Но иного у меня не было.