Врач терпеливо вздохнула, закатила глаза и слегка поморщилась. Видимо, ей было неприятно отвечать на неудобные вопросы.
— Экстренное кесарево. Большой вертикальный разрез. Врачам было не до красоты и аккуратности. Скажите спасибо, что вообще матку удалось сохранить. Острый болевой синдром. По десятибалльной шкале выше 6. К тому же, страхи и психомоторное возбуждение. Вы два раза вставали без спроса, падали, швы расходились. Так что, назначение наркотиков и седативных препаратов вполне обоснованно. А отказ от ребенка был подписан вместе с согласиями на медицинские манипуляции.
— В таком случае, я хочу забрать отказ, — твёрдо заявила Марьяна, — Своего сына я никому не отдам. И в этом вопросе мнение мужа меня вообще не интересует.
— К сожалению, это невозможно, — покачала головой докторица, — Ребенка уже усыновили. К счастью, ваши же родители. Не знаю как им так быстро удалось получить разрешение. А вот и Андрей Михайлович. Короче, разбирайтесь сами…
— Зачем ты это сделал? — тут же накинулась на отца Марьяна, — Ведь знаешь прекрасно как я хотела этого ребенка…
— Тихо, тихо, дочка… — генерал положил руки ей на плечи, не давая подняться. На его глазах заблестели слёзы и девушка, невольно замолчала. В выражении лица читалось явное облегчение и радость.
Андрей Михайлович обнял и прижал её к себе, практически перестав дышать. Один непокорный всхлип всё-таки вырвался из горла. Таким обычно сурового и сдержанного в проявлениях эмоций отца Марьяна не видела никогда. Разрыдаться вместе с ним мешала здоровая злость. Когда напряжение немного спало, мужчина отстранился и, повернувшись спиной к дочери, подошёл к окну.
— Не нужно меня ненавидеть, ребёнок. Я просто не смогу сделать ничего, что могло бы навредить тебе или моему внуку, — тихо произнес генерал, — Все это для вашего же блага…
— Ты отобрал у меня сына…
— Не отобрал. Наоборот, сохранил.
— Сделав своим? Ты вообще, нормальный?
— Более чем. И мыслю я далеко вперёд. В отличии от тебя.
— Если ты думаешь, что я это так оставлю, то очень сильно ошибаешься, — со сталью в голосе сказала Марьяна, — Сегодня же напишу заявление в полицию. Что это за врачи такие, которые, пользуясь невменяемым состоянием пациентов, подсовывают вместе со стандартными согласиями на подпись отказ от ребенка? Сколько ты им заплатил? И Данил… Почему он считает себя вправе распоряжаться жизнью моего сына?
Генерал только тяжело вздохнул и пожал плечами. Он устало присел на край кровати и продолжил спокойным, уверенным тоном.
— Да. Ты, конечно, всё это можешь… Добиться возбуждения уголовного дела. Со скандалом вернуть себе Артёма, надолго упечь в тюрьму врачей, сотрудников органов опеки, а заодно и меня с матерью… Вот только кто тогда поможет тебе, если сбудутся худшие прогнозы врачей? Об этом не думала? Я боялся, что ты навсегда останешься в том состоянии, что пребывала последние несколько дней. Или вообще не выживешь… Тогда судьбой твоего сына целиком и полностью распоряжался бы Данил. Который знает, что не отец этому ребенку и вовсе не горит желанием его растить и воспитывать. Тем более высок риск тяжёлых неврологических нарушений… Ему и здоровый-то не был нужен. А Григорий с Софией до сих пор даже не догадываются о твоей беременности… Другой вопрос. Как мог поступить Даник, если бы настоящий отец Артёма, однажды появился и предъявил свои права? Боролся бы? Думаю, нет. Тем более исход и так ясен. Один тест ДНК и Орлов выиграет любой суд… Представь в красках ситуацию, когда ты недееспособна, Данилу всё равно, а я ничего не могу поделать и больше никогда не увижу внука… Поэтому пришлось принять превентивные меры. Заставить Даника написать отказ и подсунуть тебе такую же бумагу… Надо сказать, он даже не сопротивлялся. Не мужик, а тряпка… Но и сообщить Денису о ребенке было бы огромной ошибкой. Ему тоже сын не нужен. Нужны только деньги. Таким образом ты сама вкладываешь в его руки оружие против себя. Даёшь повод для шантажа. Представь, если в один прекрасный день, года через два или три он явится чтобы забрать у тебя Артёма? Ты к этому готова? А так — на бумаге ты не имеешь к этому ребенку никакого отношения. Он — твой родной брат.