Широкий веер пуль задел не всех атакующих подростков. Когда пустая лента, задребезжав, скатилась по крыше вниз, примерно половина дачников ещё оставалась на ногах. Продолжая осыпать машину редкими выстрелами, они упрямо приближались, перебегая через трамвайные пути. И сейчас же ликующе заорали, должно быть, считая, что пулемёт замолчал из-за их попаданий.
Я открыл дверь и Юрок, наконец-то, заметил, что рядом кто-то есть. С тревогой посмотрев сверху вниз из люка в салон, кадет понял, что переживать не из-за чего. И улыбнулся:
— Кир…
— Вниз!!! — Я потянул его за штанину, но за миг до этого в шлем с хрустом врезалось облако дроби, дёрнув голову пацана в сторону. И обмякшее тело пулемётчика провалилось в люк на заднее сиденье, выпустив рукоятку оружия.
— Твою мать! — Запрыгнув в салон, наполнявшийся звоном от попаданий в лобовое стекло и гудением рикошетов, стянул тело пацана на пол под защиту двигателя. И снял расколотый шлем.
Сквозь короткие волосы было видно, что дробь всё-таки добралась до головы, но кости черепа, похоже, не пробило — шлем военного лётчика должно быть обладал какими-никакими, но защитными свойствами. А вот одежда на левом плече уже насквозь была пропитана тёплой кровью.
— Сдавайтесь, уроды! Пизда вам!!! — Голоса подступающих к машине стрелков прозвучали совсем рядом. Выстрелы смолкли. Послышались металлические щелчки и хруст новых патронов, занимающих свои места в опустевших магазинах.
— Да вы кто ваще… — Приблизившийся почти вплотную пацанский голос утонул в череде пистолетных выстрелов. И когда через несколько секунд они смолкли в сопровождении эха, гуляющего между пустыми многоэтажками, я выглянул в приоткрытую дверь.
Рядом с машиной скорчились свежие трупы пятерых гопников с голубыми повязками на плечах. А из-за соседних машин юные красавицы тревожно оглядывали пустую улицу и открытые заводские ворота:
— Что с Юрой? — Ульяна первой заметила меня и поспешила к внедорожнику, премило цокая по окровавленному асфальту своими каблучками.
Увидев состояние кадета, Ульяна ахнула и прикрыла рот рукой:
— Он ещё живой?
— Ещё нет… — Я отогнул ворот куртки Юрка и оценил степень хреновости ранения. Действительно, хреново… Артерия не задета, кровь тёмная. Пуля из охотничьей мелкашки отрикошетила от ключицы и застряла в верхней части трапеции. Когда очнётся от нокаута — боль будет адская. И шевелить левой рукой ещё не скоро сможет нормально.
— Барби, лезь в кабину! Алина, потроши аптечку! Антисептик, потом салфетки, вата — всё на рану, повязку поплотнее и потуже…