А ещё играем в «дурака» честно, почти без уступок: неважно, кто проиграл и выиграл, наши «титулы» остаются за нами. Но есть у нас один интересный момент: если кон, последний на сегодня, завершается, а в дурочках остаюсь я, то мы играем ещё раз, а, возможно, и столько раз, чтобы дурочкой не был маленький ребёнок в моём незначительном, а ещё по-нелепому смешном лице.
Также пьём чай, заваренный по особому ритуалу. Здесь должна заиграть напряжённая музыка – не иначе. Подобно тому, как главный герой в страхе, который он умело прячет за безразличной маской, перерезает ножом провод бомбы, которая через три секунды может взорваться и утащить с собой несколько десятков людей, так же ощущаю себя и я. Я прямо-таки чувствую, как на моих хрупких, ещё детских плечах висит груз ответственности за вкус нашего напитка. Я, стоя коленками на старом деревянном, потому очень сильно скрипящем подо мной, стуле, и смотрю на дно большого заварочного чайника. Его почти не видно, поэтому нужно действовать осторожно, чтобы не ошибиться с количеством листочков. Я перебираю между пальцев первый и аккуратно бросаю его внутрь, чувствуя, как встревоженно за мной наблюдают бабушки, хотя, может быть, я и преувеличиваю, но мне безумно нравится эта игра: вот я бросаю первый листочек, второй, третий – они сыпятся друг за другом, как капли в водопаде, и так же не останавливаются… Друг за другом, листочек за листочком. Медленно. Но я бросаю короткий взгляд на бабушек, полный всё той же заинтересованности, и вдруг моя увлечённость приобретает новую скорость: я беру большую щепоть чая из упаковки и бросаю её на дно чайника, а потом заглядываю одним глазом внутрь – ничего не вижу… Но в моей голове мелькает мысль, что неплохо бы добавить ещё чаю, и высыпаю ровно такую же горсть, что и до этого. Размашисто и очень довольно отряхивая руки, я кручу головой из стороны в сторону и смотрю то на бабушку Раю, то на бабушку Нину. Сияющая улыбка во все имеющиеся зубы намекает на похвалу, в которой они сразу же рассыпаются и ведут меня в огород, где я срываю несколько листочков малины, бабушка Нина – мяты, бабушка Рая – смородины. Не успев выйти, мы уже возвращаемся домой, держа в руках по несколько листочков, которые тоже падают внутрь чайника. И сразу же на них льётся струя кипятка. Смесь ароматов сразу же играет свою чудесную симфонию в воздухе, а спустя несколько минут она же играет в нас самих своей необычностью, но вместе с тем простотой.
А вечером, когда Солнце садится за горизонт, мы с моей бабушкой Ниной, пока её сестра, бабушка Рая, оказывает внимание своему огороду, набиваем сумки свеже сорванным виноградом, полотенцами, подстилкой, чтобы, лёжа на ней, смотреть, как капельки воды исчезают с тела в какую-то неизвестность, и идём на пляж. Солнце обиженно касается нас лёгкими лучами, маленький ветерок приятно, даже приветливо, в отличие от нашего постоянного спутника, дует нам в лицо. Пчёлы около придорожных цветов пугающе жужжат. Машины (не часто, всего пару раз за пять минут) проносятся с безумной скоростью, оставляя за собой шлейф противных выхлопных газов. А мы топаем вместе: бабушка чуть медленнее и позади, а я вприпрыжку и сильно впереди – и нам всё ни по чём, и нам всё по плечу. По плечу проскользит ветка маленького тутовника. По плечу и дойти до мечты.