Я прислушиваюсь к разговорам бабушек – но ничего не могу понять: ни о чём они говорят, ни где они находятся. Поэтому я свисаю головой вниз и оглядываю пространство, открывающееся между ступенек и за ними: в спальне пусто, в гостиной тоже. Значит, они сидят на кухне. Пора переходить к последним шпионским шагам: я переступаю «кричащие» ступеньки, ловко лавируя между ними; а когда слышу шаги, шорохи или скрип, в молчании и бездыхании замираю… И вот наконец добираюсь до кухни, в шаге от которой останавливаюсь, прячась за дверным косяком. Голоса бабушек на секунду сливаются с тишиной, и я сразу же понимаю, что это лучший момент, чтобы действовать без промедления.
– Бу-у-у!!! – протяжно кричу я и выпрыгиваю из укрытия. Бабушки подпрыгивают на месте и мгновенно поворачиваются на меня, стоящую в дверном проёме и довольно улыбающуюся.
В их глазах проскакивает огонёк испуга, перерастающего в возмущение, а вновь зазвучащие голоса будто бы сейчас разорвутся в крике – но мне всё это кажется: в их глазах на долю секунды застывает неожиданность и разоблачённость, а голоса сплетаются во взрывном смехе. Я, чувствуя маленькую победу от своей удавшейся хитрости, продолжаю радостно улыбаться и усаживаюсь на деревянный стул, покрытый сидушкой, связанной из ниток различных цветов: из голубых, розовых, жёлтых, фиолетовых, коричневых – из таких ниток, мне кажется, можно сшить картину моего детства, прекрасную картину и добрую. В том числе и картину, которая при помощи кистей и красок создаётся на моих глазах: бабушки порхают по кухне от ящика к ящичку, от полки к полке, а я в томительном ожидании мотаю ногами вперёд-назад, касаясь пальчиками ковра. А потом размеренно утро поглощает нас: мы с бабушкой Ниной бредём медленно на пляж, купаемся, плескаемся в толще воды, кушаем виноград, играем в слова или в карты, а потом также медленно, неторопливо возвращаемся в дом, где нас ждёт бабушка Рая и едва перевалившаяся за отметку в двенадцать часов большая стрелка.
День – это время для игры в прятки: мы с бабушками прячемся под крышей, в гостиной, а знойное Солнце должно нас найти. Но оно настолько далёкоех, что просто не способно понять нас, умирающих от жары, и не способно пробраться в сердце дома – как жаль, что оно не способно к состраданию. Зато мы всё понимаем. А особенно понимаем, что эта черта Солнца только нам на руку, поэтому мы весело коротаем время до конца этой игры, до пяти часов вечера, когда оно уже отчаивается нас найти и обиженно закатывает свои глаза к горизонту:
Бабушки разговаривают друг с другом, а я, сидя перед ними и уперевшись руками в подбородок, внимательно их подслушиваю. Но я не понимаю и не улавливаю их историй, ведь они всё-таки не для меня, поэтому я достаю с тумбы, стоящей за моей спиной, детские кроссворды и начинаю заполнять ячейки ответами до тех пор, пока не попадаю в тупик. Мучаюсь, гадаю, подставляю – но из тупика мало выходов. Я поднимаю глаза на бабушек с застывшей в глазах просьбой помочь мне, а сама не решаюсь прервать их увлечённый разговор и жду, пока они обратят на меня внимание. Не проходит и пяти минут – а слово становится разгаданным, как и следующие за ним, но теперь мы разгадываем лабиринты кроссвордов вместе.