– Ты не спишь? – сказал я, входя через пару минут в каюту Тайры. Она молча перевела на меня расфокусированный взгляд, и несколько секунд не могла, кажется, понять, кто перед ней. Но вот, наконец, в глазах женщины вновь появилось осмысленное выражение.
– Ну, чего тебе надо? – произнесла она усталым голосом. – Мне сейчас не до разговоров.
– Вот, держи, – сказал я, протягивая Тайре бластер и нож. Черт с ней, с моей долей, не обеднею.
– Что это? Подарок? Или я что-то должна? – женщина выглядела удивленной.
– Подарок, – ответил я. – И вот еще, это тоже тебе.
Зрачки Тайры расширились.
– Где… где ты это взял?.. Она же висела в комнате у Вэйлин… Проклятые мужланы, они…
Женщина не договорила, закрыла лицо руками, уронив картину на пол, и плечи ее задрожали.
– Мне… ну… очень жаль.
– Уходи, – донесся до меня мучительный шепот. – Пожалуйста, уходи… Я запрещаю тебе смотреть, слышишь?.. Убирайся вон!..
Я пожал плечами и пошел к себе, вешать на стену коврик с бово. В конце концов, смотреть на чужое горе и правда неприлично. И хотя Тайра все еще не вызывала у меня особых симпатий, в этот день она потеряла слишком многих, чтобы я совсем не мог ей посочувствовать. Потому, собственно, и решил отдать женщине не только оружие, но и картину. Пусть хоть что-то напоминает ей о былых временах, пока она не восстановит справедливость и не покарает всех мужланов. Или пока они сами до нее не доберутся.
Снова встретились мы вечером, в столовой. Я тщательно пережевывал консервированных улиток, надеясь не проглотить случайно кусочек раковины. По телу после упражнений разливалась приятная тяжесть, не хотелось лишний раз даже шевелиться, а глаза медленно, но верно закрывались.
Тайра молча подошла и села напротив. Она впервые на моей памяти сняла китель, оставшись в темно-фиолетовой водолазке и форменных брюках. На шее женщины висела серебристая цепочка с невзрачным на вид желтым камешком.
– Спасибо, – сказала Тайра, когда я окончательно расправился с улитками и соком и уже собирался идти спать. Сама женщина к еде еще толком и не приступала.
– Пожалуйста, – ответил я. – Рад был помочь.
– Теперь у меня будет память о Вэйлин и… других сестрах, – добавила Тайра негромко. – Эти грязные твари разграбили все, до чего добрались. Богиня, как же хорошо, что мама не успела продать свой дом и переехать ко мне! Страшно представить, что бы с ней стало… Я правда тебе благодарна за картину. И за оружие.
– Не стоит, – сказал я, с трудом подавляя зевоту. – Для меня это ничего не стоило.
А подумав, добавил еще:
– Что там нарисовано? Я не очень разбираюсь в искусстве… эмм… керян.