Тимур тяжёлый, что тот медведь лесной, придавливает меня к полу всего на несколько мгновений, а у меня уже все рёбра трещат.
— Что это? Тимур, что происходит? Нас убивают?
— Быстро в свою комнату! — рычит на ухо и легко вскакивает на ноги. Собранный и деловой, только глаза горят дико. — Если не будешь под ногами путаться, может, и не убьют.
Я не собираюсь спорить, Тимуру виднее, только коленки почему-то очень дрожат. И голос, когда умоляю Тимура быть осторожнее.
Не оставляя мне времени, хватает за плечи, распахивает дверь и заталкивает в комнату. Буквально запихивает, и я чуть было не падаю на спину. Но сейчас не время для нежности.
В замке проворачивается ключ: Тимур запирает меня внутри, чтобы действительно не путалась под ногами, и только в этот момент даю волю страху: оседаю на пол и сжимаюсь в тугой комок, обхватив руками колени.
Сердце бьётся о рёбра, стучит в ушах, вибрирует в кончиках пальцев. Сжимаю и разжимаю кулаки, встаю, меряю шагами комнату, жду.
Губы искусаны до крови, но странные звуки больше не повторяются. Проходит минута, две, пять, десять, полчаса, но Каиров так и не появляется, а я не знаю, что мне делать. Ужасно страшно. Несколько раз дёргаю ручку, в бессилии бью пятками по двери, но она заперта надёжно.
Просто сидеть тут и ждать? Выбраться через окно, несмотря на второй этаж, схватить что-то потяжелее и ринуться на помощь? Накостылять врагам по голове новеньким ноутбуком, а после связать платьями и блузками? Или впрыгнуть в гущу событий голой и принять огонь на себя?
Куча вариантов, только ни один из них, уверена, делу не поможет. Телефона у меня нет, ноут не подключен к интернету, потому даже если нас тут обоих перережут, на помощь позвать не смогу.
Нет, нужно что-то делать. Нельзя так просто сидеть в засаде и надеяться, что опасность пройдёт стороной.
Решаюсь. На окнах к моему счастью нет решёток, и я успела уже за время своих метаний туда-сюда, прикинуть, как можно легко добраться до земли. Я десять лет гимнастикой занималась и вообще девочка спортивная, справлюсь.
Просто посмотрю, узнаю, всё ли с Тимуром в порядке. Меня убивает эта тишина и неизвестность. В шифоньере внизу выставлено несколько пар удобной летней обуви: голубые мокасины, белые кроссовки и светлые балетки с золотистым бантиком. Ох, папа-папа. Лучше бы тебя не только мой гардероб так сильно волновал.
Морщусь, когда растёртых пяток касаются задники мокасин, но это можно перетерпеть — всё можно перетерпеть, кроме неизвестности и мыслей, что с Тимуром могло что-то случиться.