— В доме теплее, — снова угадывает мои мысли Тимур и указывает рукой в сторону дома.
— Это… это твой дом? — спрашиваю, а Тимур кивает.
— Фамильное гнездо Каировых. Очень безопасное место.
Тимур запирает ворота. Его жесты размеренные, плавные, в них ни капли лихорадки.
Каиров так близко сейчас, так невыносимо близко, и я не сдерживаюсь — касаюсь его предплечья. Под пальцами жар мужского тела, гладкая смуглая кожа. Тимур остаётся спокойным, только смотрит на меня испытующе. Давит тяжестью взгляда. Облизываю губы, вмиг пересохшие, и каждый миллиметр тела покрывается мурашками.
— Ты играешь с огнём, — заламывает бровь насмешливо.
— Он не жжётся.
— Сгоришь же к чертям, — на мгновение сбрасывает ледяную маску, обнажая свою горящую огнём суть. — Всё это глупости, Элла. Забудь. Ты ребёнок.
— Тебе так кажется, Тим. Я уже давно взрослая, просто ты этого видеть не хочешь. Боишься.
— Никогда не смей брать меня на слабо.
Подаюсь вперёд, но Тимур отступает. Обливает меня ледяным взглядом, втягивает носом воздух, и ноздри трепещут. Он же борется с собой! Я же вижу это. Мне не показалось!
И вот, когда мне верится, что он приблизится, снова станет таким, каким был в моей комнате, он отступает на шаг и пятится.
— Твой отец доверил мне свою любимую дочь.
Как вердикт. Как приговор. Неужели то, что случилось в комнате, больше никогда не повторится? Сейчас, когда смотрю в ледяные глаза Тимура, легко проверить, что всё мне приснилось. Не было этого. Показалось. Но губы покалывает, а на спине остались горячие метки его касаний.
— Я тебя поняла, Тимур Каиров. Поняла.
— Умница, — улыбается как-то устало и идёт к дому. Знает, что не сбегу. Куда я от него денусь?
— Располагайся. Не хоромы, но это лучший вариант.
Конечно, это не дом отца, не привычные мне стены и комфорт. Но это дом Тимура — мужчины, которым я брежу вот уже три года. И мне здесь…
— Нравится. Очень красивый дом.
— Маленькая лгунья, — усмехается и потирает пальцами идеально выбритый подбородок.
— Ты недоверчивый сухарь!
— Ты же говорила, что любишь меня. Терпи.
— Не издевайся.
Тимур растягивает губы в ленивой улыбке, закладывает руки в карманы и молчит. О чём-то думает, но у меня не получается “прочесть” его эмоции — лицо остаётся бесстрастным. Как бы хотелось залезть к нему в голову, понять, что в ней творится. Но больше всего хочется узнать, есть ли в ней место мыслям обо мне. Оставила ли я в ледяном сердце свой след?
Наивная дура! Влюблённая идиотка! Мысленно бью себя по щекам, бужу снова уснувшую гордость, но глупое сердце рвётся к Тимуру. Наваждение какое-то. С первого взгляда самое настоящее наваждение.