Подхожу к "своему парню" и, притянув за шею, обнимаю. Алиллуйя. Его руки касаются в ответ талии.
Наклоняю голову, чтобы со спины казалось, что мы целуемся. Но давать парню ложную надежду не буду.
А затылок припекает от взгляда позади. Никак Горыныч недоволен и мечтает поджечь нас.
Подсунула мне соседа по лестничной клетке, чтобы я, как лох, пол-Москвы поднял на уши в поисках некого Антона Логинова. Но вопрос остался открыт. Так кого же она прикрывает?
Ведь не отрицала, что это сосед. Значит, нюх ищейки у меня еще есть. Хорошо, что сообразил проверить ее окружение. Наказать бы ее прямо тут. За слишком наглый рот и изворотливый язык.
Приперся в Одинцово, хотя у самого работы до хрена, чтобы узнать, на кого работает. Знакомый подогнал старую машину и сказал, какую придумать поломку, чтобы проверить ее заодно.
Мог позвонить и узнать все по телефону. Но, черт. Она могла не взять. Сбросить вызов. Рассказывать дальше сказки про соседа. А так она уже не выкрутится.
Женщины, что окружали меня, всегда смотрели в рот. Покладисто и быстро соглашались, когда понимали намеки.
Эта намеки то ли не понимала, то ли принципиально делала вид, что не понимает. Зато, когда она выскочила в своем комбинезоне, понял, что это ещё сексуальней, чем ее пятничный мини-наряд.
Представил, как все пялятся на фигуру, как она вертит задницей и наклоняется. Что вмиг захотелось разогнать всю контору.
Не устоял и притянул к себе. Прижал, чтобы проверить, и пожалел. Злится. Глазищи как у пантеры, а вздернутый носик готов выколоть мне глаза. И язычок, который хочется втянуть и станцевать с ним танго.
Маркуша-младший тут же глотнул свинца, касаясь ее, хоть и через несколько слоев одежды. Помнит все, еще с пятничного танца.
Не собирался закрывать эту фирму. Не собирался увольнять ее. Но длинная щепка, именуемая “ее парнем”, порядком разозлила, отвлекая. А если на моем пути появляется препятствие, то оно должно быть ликвидировано.
Приказываю Алисе прийти ко мне завтра. Там уж нам точно никто не помешает. И она придет. Никуда не денется. Хоть и хорохорится. Чую, что пойдет на все, только бы не навредить им.
Отпускаю, напоминая, что жду ее завтра. Оставляет меня и идет к щепке, присасываясь. Блять. Переломать бы его пополам, окунуть в бензин и поджечь. Он же даже обнять ее нормально не может. Стоит как истукан. Будто первый раз и боится.
Знаю, что спектакль для меня, но от этого не легче. Я бы преподал долговязому урок правильных поцелуев.