– Спасибо вам, – в носу щиплет, когда говорю это, а Анфиса Игоревна улыбается мне очень тепло и, простившись, выпархивает из кухни.
Всё-таки она замечательная женщина, кто бы что ни говорил. Ну не могу иначе к ней относиться, кроме как восхищаться.
Когда дверь за ней захлопывается, я подхватываю большой поднос для грязной посуды и выхожу из кухни. Десяток шагов отделяет меня от цели, только дойти до неё так просто похоже не получится.
Сначала я слышу звук шагов рядом, а после и голос:
– Марта?
Оборачиваюсь, блуждаю взглядом по массивной фигуре Орлова старшего, и чуть было не роняю поднос.
– Роман Георгиевич?
– Я думал, ты уже уехала.
– Я… у меня ещё уборка…
Господи, зачем я с ним разговариваю?
– Марта, свари мне кофе.
Ни тебе “здравствуйте”, ни “пожалуйста”. Впрочем, от Романа Георгиевича лишней вежливости ждать глупо.
Наверное, я слишком долго молчу, потому что Орлов теряет терпение:
– Ну, что стоишь? Просто кофе. Это же нетрудно?
В голосе издёвка и надменность, и хочется стукнуть Романа Георгиевича по лбу подносом, только вряд ли мне можно так поступить.
Но видит бог, если так пойдёт дальше, я не выдержу и вспомню боевое детство. Наваляю ему и будь, что будет.
– В кабинет мне занеси. Чёрный, без сахара, двойная порция кофеина.
Да чтоб тебя. А вслух говорю:
– Будет исполнено.
Двойной чёрный без сахара, без сахара чёрный двойной.
Повторяю про себя, чтобы ничего не перепутать и, признаться честно, не сильно углубляться в размышления. Моё дело маленькое – кофе принести, верно?
Отчего-то дрожу, и дрожь эта ни с чем приятным не связана. С каждой секундой меня потряхивает всё сильнее, и, пока тихонько жужжит кофеварка и тягучие струйки стекают в чашку, приходится ухватиться за край мраморной столешницы и глубоко дышать.
Марк, где же ты? Может быть, позвонить?
Словно преступление решила совершить, украдкой смотрю на пустой дверной проём, достаю телефон из кармана рабочего платья и набираю Марка. Мне просто нужно услышать его голос, только голос. У него же всё хорошо? Это для меня важно.
Но ответом мне служат длинные гудки. Марк не берёт трубку, и бездушная сеть обрывает звонок.
“Я просто звонила, чтобы сказать, что соскучилась”.
Время иссякает с последней кофейной каплей, пролитой в чашку. Ставлю её на поднос, рядом вазочку с конфетами – вдруг пригодятся? – и осторожно выхожу из комнаты. Кажется, стану двигаться быстрее, разолью всё, опрокину кипяток на ноги.
Я не понимаю, отчего меня так до тошноты угнетает перспектива приблизиться к Орлову?
Его кабинет в другом крыле дома, и я иду к нему преступно медленно, хотя и пытаюсь успокоить себя, но дом слишком тих – в нём никого, кроме меня и Орлова нет. Это… пугает, что ли? Не знаю. Не могу описать свои эмоции.