В голове тысячи фантазий о том, какой сюрприз устрою Марку, когда… когда всё закончится. Когда станет немного легче.
– Не-а, – качает головой, от чего несколько тяжёлых капель падают с кончиков волос и приземляются на голое плечо. – В моей семье такой отдых не принят, а в Гарварде… там всё проще, но я слишком много учился.
– Что, даже на вечеринки не ходил? – удивляюсь, потому что я же видела в сериалах, как весело проводят время студенты. Бесконечные братства, посвящения, литр-бол, весёлые девчонки и безумства.
Марк смеётся и отталкивается от косяка, подходит к столу. Смотрит на пиццу, сглатывает и улыбается.
– О, это я пропустить не мог, – широко улыбается и выдвигает стул.
Мы едим, говоря о всяких глупостях, а ноги под столом то и дело сталкиваются, рождая миллиарды мурашек на коже, высекая искры.
– Марта, прости, что без лепестков роз, – Марк тянет меня за руку, усаживает к себе на колени, когда от обильного ужина остаются жалкие крошки и пустые упаковки. – Я… не умею ничего этого, веришь? Но я когда-то обязательно научусь.
– Чего ты не умеешь? – трусь носом о его щёку, вдыхаю густой аромат леса, исходящий от волос и тела Марка, глажу своего принца по щекам. Что-то твёрдое упирается в моё бедро, и от этого ощущения щёки начинают дико гореть.
Чуть ёрзаю на коленях Марка, не осознавая своих действий, и Марк в ответ на них тихо шипит и крепче обхватывает мою талию, прижимает к широкой груди.
– Ничего я толком не умею, – смотрит мне в глаза, а в его взгляде столько тьмы клубится, что впору бы отпрянуть, а меня наоборот засасывает глубже. – Романтические жесты, красивые ухаживания. Ты… первый раз ведь должен быть красивым, запоминающимся, а мы пиццу лопаем, словно два голодных студента на общажной кухне.
Тихий смешок срывается с моих губ, и я снова трусь носом о щёку Марка. Мои губы возле его уха, а слова только для его сердца предназначены:
– Главное же не как, а с кем, – шепчу, закрыв глаза, и резко взвизгиваю, когда Марк одним мощным рывком поднимает меня на руки.
Приходится обвить его руками и ногами, но я не боюсь упасть – Марк держит крепко.
Но вдруг хмурится, наклоняется низко-низко – так, чтобы наши глаза оказались до неприличия близко, а дыхание смешалось воедино.
– Что? Ты так смотришь…
– Ты же понимаешь, что для меня это всё не просто так? Понимаешь? Это по-настоящему, веришь?
Взгляд становится требовательным, и где-то в его глубине чудится что-то очень похожее на страх.
– Марта, я втрескался в тебя по самые уши, – заявляет со всей серьёзностью, а у меня в ушах салют гремит.