Настолько злой, что мне даже страшно немного стало.
Слов Марка я уже не услышала. Они потонули в звуке моих торопливых шагов и шуме в ушах. В голове не просто гул, там вой, грохот, набат. Словно кто-то бьёт огромным молотом по наковальне, а вокруг рассыпаются огненные искры.
Самое противное: я сама всё это допустила. Разговаривала с ним, позволила снова к себе прикоснуться. Теперь получила по заслугам, только от этих мыслей не легче.
Кусаю губы, щёки изнутри, сжимаю кулаки, впиваюсь ногтями в кожу на ладонях до лунок-полумесяцев – делаю всё, чтобы не разреветься.
Нищебродка… противно… рядом…
Злые слова вертятся в голове даже в тот момент, когда врезаюсь на полном ходу в грудь высокого мужчины. От него пахнет дорогим парфюмом, благополучием и успехом.
– Ой, – говорю, когда он кладёт руки мне на плечи и отодвигает от себя на шаг. – Извините, я случайно!
Поднимаю глаза, уже зная, кого я увижу.
Роман Георгиевич Орлов собственной персоной.
– Господи, неужели уже пять?! – восклицаю испуганно.
Неужели я за всем этим пропустила время, когда хозяин должен вернуться с работы? Мне же ещё на стол нужно накрыть!
– Нет, ещё не пять, – чему-то улыбается хозяин дома и внимательно смотрит на меня, цепко.
– Но вы же должны были в пять вернуться, мне Анжела Иг…
– А ну, не тарахти, – просит устало и, отпустив мои плечи, отходит, чтобы ослабить узел тёмного галстука. – Ты Марта?
– Да, я Марта. Анфиса Игоревна предупреждала вас, что я буду тут работать?
– Естественно, – кивает и смотрит на меня внимательно. – Только она не предупредила, что ты любишь людей сбивать с ног.
– Извините, Роман Георгиевич, я не специально, – повторяю и силюсь улыбнуться, чтобы исправить неловкость нашего знакомства, но Орлов лишь отмахивается от моих слов.
Они с Марком очень похожи, но лицо отца грубее, в глазах больше усталости, а виски припорошены сединой.
– Я пойду, мне нужно к ужину накрыть, – говорю, готовая мчаться на кухню, но Роман Георгиевич едва заметно хмурится, а потом переводит взгляд куда-то за моё плечо.
Там Марк – я чувствую это по изменившейся энергетике, бьющей в спину порывом горячего пустынного ветра.
– Сын, Регина нашла тебя?
– Что она тут делает? – голос Марка спокоен, но есть в нём что-то такое, от чего хочется съёжиться и исчезнуть.
– Говорила, до тебя дозвониться не может, я её подбросил сюда. Не надо было?
Роман Георгиевич чуть склоняет голову вбок, как делает это сам Марк, когда хочет в душу человеку заглянуть.
– Кстати, сын, где она?
– Домой уехала, – в голосе Марка опасные нотки. Пока на меня никто не обращает внимания, пытаюсь сбежать, но Роман Георгиевич снова ловит меня в фокус своего тяжёлого взгляда.